На главную Библиография Гастона Леру

Гастон Леру
"Двойная жизнь Теофраста Лонге"
(1903)

Перевод и комментарии М. М. Кириченко

Вернуться к содержанию

ГЛАВА XL
В которой читатель встречает старого знакомого

На этом месте мы вынуждены отложить в сторону мемуары г-на полицейского комиссара Мифруа, несмотря на то, что излагаемые в них далее философские рассуждения, размышления и дедукции представляют особый, крайне значимый интерес для всего человечества. Суждения г-на Мифруа о социальной дезорганизации племени Тальпа и об уроках, которые, по его мнению, мы должны извлечь из образа жизни столь культурно развитого народа, а также совершённые им в глубине катакомб психологические наблюдения относительно двуединой личности Теофраста Лонге уже порадовали нас многими часами оригинального и поучительного чтения. Но разве можем мы сейчас оставить г-на Лонге на перекрёстке Буси? Не думаю. Увы, в его распоряжении остаются считанные часы, и для нас было бы разумно не терять его сейчас из виду, вплоть до последних минут жизни.
Когда топот убегающего г-на Мифруа затих вдалеке, господин Лонге ощутил, как его охватывает всепоглощающая печаль. Взгляните на этого несчастного в мерцающем свете фонаря. Он склоняет голову. О, сколько печали и страдания в этом наклоне головы! О чём может думать этот бедняга, что заставляет его так покачивать головой? Судя по тому, что он устремляет свои неуклюжие и прерывистые шаги вдаль от улицы Жерандо, мысль явиться в этот час домой и нарушить покой Марселины ему не понравилась, он её отверг.
Несколькими минутами позже он оказывается на площади Сен-Андре-дез-Ар, а с неё устремляется в сумрачные изгибы улицы Сегюр. Он подходит к двери и звонит, та открывается. В прихожей держащий в руках фонарь человек в блузе и с бумажным колпаком на голове осведомляется, "что господину угодно".
— Добрый вечер, Амбруаз! Ты ещё не спишь в такое время? Это я! Со мной столько всего произошло со времени последней нашей встречи...
Это правда. С господином Лонге за это время действительно очень многое произошло. Ведь в последний раз они виделись в тот день, когда Теофраст зашёл поинтересоваться его мнением относительно бумаги, найденной в подземельях Консьержери. Читатель, вероятно, помнит его появление в самом начале нашей истории.
— Заходи, — говорит Амбруаз. — Здесь у меня ты дома.
— Я тебе всё расскажу завтра, — говорит Теофраст, — а сейчас мне хочется спать.
Амбруаз отвёл Теофраста к кровати, и тот, растянувшись на ней, тотчас забылся крепким, как у младенца, сном...

* * *

На следующий день Амбруаз хотел поговорить с Теофрастом, но, странное дело, тот замкнулся в упорном молчании. Всё своё время он проводил в перебирании записок и бумаг, которыми были набиты его карманы. А затем, две ночи подряд, по-прежнему не говоря ни слова, он без перерыва что-то писал.
Как-то утром он собрался выйти из дома.
— Куда ты собрался? — спросил Амбруаз.
— Хочу попросить у господина полицейского комиссара Мифруа копию его записок по поводу путешествия, которое мы вместе с ним совершили. О его деталях ты узнаешь после моей смерти.
— Ты собрался покончить самоубийством?
— О, нет! Самоубийство ничего не даёт... На этот раз умру в одиночку... Но умирать я приду к тебе, дорогой мой Амбруаз.
— Ты меня утешил! — ответил Амбруаз, горестно улыбаясь. Я, помнится, уже говорил, что у этого человека была добрая душа.
— А после визита к комиссару Мифруа я загляну к жене.
— Не хотел тебе раньше говорить... Но твоя тоска, твоё поведение, которое мне непонятно, — всё это наводит мысли о возможной семейной сцене...
— Ах! Она по-прежнему меня любит!
Что за несчастье! С какой жестокой и фатальной случайностью столкнётся далее Теофраст... Она такова, что даже слово "беда" не передаст случившегося!
В недобрый час Амбруазу пришла в голову мысль, что Теофрасту не худо было бы переодеться. К несчастью, он решил одолжить одну из своих рубашек Теофрасту, чтобы тот мог должным образом предстать перед своей женой. Но кто мог подумать, что чистая, этим утром только полученная из прачечной рубашка способна сыграть в этой истории такую ужасную роль? Решительно, ни Амбруаз, ни кто-либо другой не несёт за это никакой ответственности.
Амбруаз хотел, чтобы жена увидела Теофраста в приличном виде. Тот надел рубашку, сказав:
— Ладно, пусть это будет для меня самого, для чистоты и чувства уважения к себе... Ведь Марселина не увидит ни этой рубашки, ни меня. Я хочу взглянуть на неё издалека, убедиться, что она счастлива!