На главную В раздел "Фанфики"

Призрак уходит в отставку

Автор: opa79
е-мейл для связи с автором


(Продолжение фанфика Дон Жуан – Неудачник).


Посвящается тем, кто верит в чудеса вопреки всему.

Пролог

Эрик в своем жилище, вытирая пот со лба, пришивал на костюм Красной Смерти пуговицы. С минуты, когда он закончил «Дон Жуана – Неудачника», прошел месяц, стоивший ему немало нервов.

Призраку удалось-таки уговорить малютку Мег написать либретто к его бессмертному творению. Мамаша поэтессы долго не хотела знакомить Эрика с талантливой дочуркой – видимо, чтобы не нарушать конспирацию. Само же юное дарование, увидев Призрака Оперы вживую, в обморок почему-то не упало. Наоборот, мадемуазель Жири с унаследованным от маман практицизмом долго упиралась, и за либретто согласилась взяться только после того, как услышала, что специально для нее в оперу вставлена сольная танцевальная партия.

К концу первой недели, когда пришло время просмотреть черновой вариант текста, оказалось, что Мег написала слова лишь к первому акту. И уговаривать ее закончить работу пришлось лично мадам Жири, которая, просмотрев партитуру и наброски сюжета, быстро смекнула, что дочь действительно может пробиться в примы, и напомнила Мег о том, что обещания надо выполнять. После этого вредная балерина дописала либретто за три дня, выклянчив, однако, при этом на время написания текста полное освобождение от репетиций.

Согласовать слова и музыку оказалось легко – малютка Мег оказалась действительно талантливой поэтессой. К концу второй недели новоявленная либреттистка прочно обосновалась в подвале у органа. Любопытная девушка при этом успела облазить весь подземный дом, найти тщательно спрятанный манекен Кристины и примерить на себя свадебное платье подруги (которое ей, к величайшему ее огорчению, не подошло) и полностью вывести из строя половину ловушек, нажав не то и не там, где запланировал сумрачный гений Призрака. Так что, избавившись, наконец, от ее присутствия, Эрик сменил на всякий случай в доме все замки и только после этого вздохнул спокойно.

Много времени у Призрака ушло на то, чтобы подружиться с Убальдо Пьянджи. Эрик выловил тенора в коридорах Оперы после очередной ссоры с его ненаглядной женушкой. Как ни странно, Пьянджи нашел в Призраке Оперы, натерпевшимся от капризов любимой ученицы и фокусов Мег, благодарного слушателя и родственную душу.

После того, как Ла Карлотта, увидев на пороге дома Пьянджи слегка подшофе вместе со странным субъектом в маске, потеряла дар речи, не бросила в него туфлей и лично пошла выгуливать на ночь собачку, тенор Призрака зауважал. А когда находившийся в отличной форме Эрик тонко намекнул толстяку, что можно избавиться от живота, и, что самое удивительное, подсказанные им упражнения вскоре начали давать первые результаты, Призрак стал для Убальдо лучшим другом. Тенор даже взялся помирить его с Карлоттой, которая была одновременно рада и встревожена тем, что «ее пупсик» начал худеть. И старшие хористки вдруг начали смотреть на него с подозрительным интересом.

Таким образом, проблема с беспрепятственным выходом Эрика на сцену в премьере «Дон Жуана» была почти решена.

А вот с «увещеваниями Кристины» вышел полный провал. Уговорить мадам повторить слова о «тяжелой жизни с моряком», тонко намекая на Рауля, не удалось. Эта бессердечная, злая женщина почему-то считала, что Кристину не стоит дергать: «Пусть девушка принимает решение сама!» А, кроме того, добавила мадам Жири: «Только слепая, тупая и бессердечная особа, прочитав либретто и партитуру, не поймет, что ты хотел сказать. Я верю в твой талант, Эрик». И улыбнулась. Зная, что уговаривать мадам бесполезно, Призрак счел разумным отступить.

О карнавальном же костюме Эрик вспомнил дня за три до маскарада. Заказывать костюм в перегруженном работой ателье времени уже не было. Призраку удалось по дешевке купить только красный бархат – все остальное уже разобрали более расторопные портные, не занятые сочинением опер. Поэтому, скрепя сердце, он отказался от идеи явиться на маскарад королем Дроздобородом. В качестве карнавального был сшит костюм Красной Смерти. Хотя это и было несколько мрачновато, Эрик утешал себя тем, что к моменту постановки его оперы костюмы будут готовы, и королем он побывать еще успеет. Ну, хотя бы на сцене.

Пришив последнюю пуговицу и примерив обнову, Призрак залюбовался собой в зеркале. Костюм был хорош и сидел как влитой. Куда там виконту с его морским мундиром! И пусть только Кристина попробует его снова отвергнуть!

Да, а все ведь будут ждать, что Призрак станет всех запугивать. Может, и здесь стоит пойти от противного? Вместо угроз – немножко лести, насмешки и сарказма?

Кстати, надо бы попросить Рейе, чтобы он к моему появлению музыку слегка изменил. На что-нибудь зловещее. Ну не под вальс же говорить с директорами и труппой!

Призрак снял костюм, и повесил его в шкаф. Что ж, завтра будет тяжелый день.

Глава 1. Маскарад

Спрячем слезы от посторонних,
Простим друг друга и зла не вспомним,
Никто не виноват,
Когда в разгаре маскарад…

К. Меладзе, «Спрячем слезы»

На следующий вечер в Опере начался традиционный маскарад. Кристина пришла на него вместе с Мег под строгим присмотром названной матери. Девушка была в костюме «розового бутона», слегка подправленном портными по эскизу Призрака, и с кольцом виконта на шее. У входа в Танцевальное Фойе их встретил Рауль де Шаньи, и, поклонившись дамам, пригласил Кристину. Мег тут же упорхнула с каким-то юношей, кажется, бароном. Мадам Жири осталась у стены фойе, наблюдая за своими девочками.

Танцы были в самом разгаре, Кристина вальсировала с виконтом, и иногда с беспокойством оглядывалась по сторонам, будто ожидая кого-то. Вдруг прекрасная мелодия вальса сменилась на зловещую, и танцующие пары невольно остановились. На парадной лестнице появился Призрак Оперы собственной персоной, в костюме Красной Смерти, но без оружия и с толстой папкою под мышкой. Увидев его, Кристина сжалась в комочек, будто в фойе Оперы ворвался с улицы холодный январский ветер, и до боли стиснула кулачки. Даже виконт, обнявший девушку, не смог ее успокоить. И тут Призрак начал свою прочувствованную речь:

– Что так притихли, дамы, господа?
Неужто
вы думали,
что я пропал, исчезнув навсегда?
А я старался тут, ночей не спал…
А вы не рады!
Ну ладно, повернемся для начала
к баранам нашим мы
и к нашим петухам.

– Да, господа директора!
Я поражен, вы выбрали столь подходящие костюмы!
И я надеюсь,
оцените вы предложение мое!
Я не желаю, чтобы вы считали,
что зря я получаю свои деньги.
А потому дарю вам оперу.
Лишь укажите на афишах, что автор «Дон Жуана» –
сам Призрак Оперы, и обеспечен
аншлаг, я уверяю вас.
А, может, даже не один аншлаг.
Вы с легкостью покроете те жалких двадцать тысяч в месяц,
что получаю я.
Возьмите ж папку с партитурой и либретто.

– Месье Рейе (поклон), я полагаю,
оркестр будет
играть отлично.
Как и будет
на высоте кордебалет мадам Жири.
(низкий поклон мадам Жири)

Теперь же мы поговорим немножко
о главном – о распределении ролей.

В этот момент виконт извиняется перед Кристиной, машинально кивнувшей в ответ, и куда-то исчезает.

– Синьору Пьянджи роль даю я Дон Жуана.
Вы быстро исправляетесь, синьор.
И продолжайте дальше тренировки.
Я искренне надеюсь, что к премьере
вы похудеете до образа испанца.

– Мадам Карлотта,
безусловно,
сумеете сыграть Лауру вы прекрасно.
Уж извините, роль Долорес страстной
обещана давно другой.
А для того, чтобы сыграть Инессу,
вы слишком опытны и в жизни, и в любви.

– Мадмуазель Жири, вы будете Долорес.
Я роль вам эту обещал, как либреттисту,
и, слово, я, как видите, держу…
Надеюсь, вы сыграете отлично.

– Что же касается мадмуазель Кристины Даае…
(девушка сжимается от его слов еще больше, и прикрывает ладонью рот, не смея взглянуть Призраку в лицо)
Мадмуазель, я ждал этой минуты
десять лет.
Я вам даю роль примы – роль Инессы.
Надеюсь, райский голос ваш достоин
той партии, что я вам написал.
А если вы не захотите петь –
что ж, эту роль я с легкостью отдам
синьоре Гуидичелли. Иль приглашу Патти.
Лауру же споет любая из певиц второго плана.
Ведь голоса там вашего не нужно.

О, что я вижу? Это же кольцо!
Так значит,
помолвка ваша
с виконтом тайная настолько,
что вы кольцо его всей Опере готовы показать?
Ор-р-ригинально!
Господа, я вижу, что вовремя сюда явился!
Но, увы, с помолвкой
я вас, мадмуазель,
поздравить не могу – нигде не вижу жениха…

Кристина стоит, все еще сжавшись в комок и сгорая от стыда, и не смеет поднять на Эрика глаза. В фойе через парадные двери врывается виконт, а за ним пара полицейских.

О, господин виконт!
Как благородно с вашей стороны
сюда прийти
с полицией!
Вы не желаете сыграть маркиза? Вижу, нет…
Ну что ж, тогда пусть выберут на роль его
кого-нибудь из труппы
директора!
Будет лучше любой актер, чем наш виконт.
Он не умеет петь, увы.
А вот бросаться
со шпагой,
да на безоружного – вот это он умеет.

(Призрак ловко уворачивается от выпадов виконта. Кристина, прикрыв рот ладошкой, со смесью страха и восхищения наблюдает за ним.)
Очень, очень благородно!
Достойно дворянина!
Фи, виконт! Кто вас воспитывал?
Неужто
сверзившийся по пьяни с колосников
месье Буке, мир его праху?
Вижу, нет. Ведь даже он
был слишком человечен для того,
чтоб воспитать вас так!
(Взбешенный виконт останавливается и готовится к новой атаке, а в зал вбегают еще полицейские)

Ого! Сюда еще полиция бежит!
Ну что ж, пожалуй,
пора мне уходить.
Итак, прощайте, господа и дамы,
Учите роли! Вот вернусь – проверю!
До первой репетиции, адью!

Призрак в клубах дыма проваливается в люк, виконт со шпагой сигает за ним. Полицейские, покрутив пальцем у виска, остаются охранять порядок наверху.

Кристина Даае в растерянности стояла посреди фойе у лестницы – после того, как Призрак ушел, ее нервное напряжение явно спало. И девушка начала тихо закипать.

– Да как он смел! Выставить меня на посмешище! Перед всей Оперой! И обещать мою роль отдать Карлотте! Ну, уж нет, теперь я точно буду петь в «Дон Жуане»! Назло этому несносному, заносчивому типу! А Карлотте не видать роли Инессы, как своих ушей! Кстати, надо бы посмотреть, что он там написал… да еще с Мег на пару. Лучшая подруга, называется! Так вот где она пропадала вечерами последние две недели! И ничегошеньки мне не сказала!

А Рауль тоже хорош! Это все он виноват – надень кольцо, надень кольцо! Объявим о помолвке на маскараде! Полицию притащил, Ангела (как его, кстати, звать-то?) заколоть хочет… Ой, а что, если действительно заколет? А если Ангел Рауля убьет?


Кристина от волнения традиционно широко открыла рот, а в глазах ее появились слезы. В плаче она побежала к мадам Жири и от волнения заговорила стихами:

– Маман, спасите их! Обоих!
Не дайте им друг друга
поубивать!

Мадам Жири, крепко схватив Кристину за руку, увела ее в свою комнату. Оставив девушку с увязавшейся за лучшей подругой Мег, балетмейстер поспешила в подвалы Оперы, и довольно быстро нашла виконта, запутавшегося в «королевстве прямых зеркал».

Спася Рауля из зеркальной комнаты, и попутно объяснив тому, с кем он связался, мадам возвратилась к себе и выпроводила из комнаты дочь. Кристина, все еще с глазами на мокром месте, бросилась к названной матери.

– Они живы?

– Да, насколько я знаю, оба живы. И невредимы. – Вздохнула мадам Жири.

– Маман, Ангел… Призрак… он вернулся. Я его боюсь. Он то смотрит на меня, как на богиню, то ревнует и высмеивает… (хлюп)

– Кристина, он тебя любит. По-настоящему – иначе не написал бы для тебя оперу. И не пришел бы сегодня на маскарад, рискуя свободой.

– А Мег? Она ведь писала эту оперу вместе с ним! Вдруг он любит не меня, а ее? А я нужна только, чтобы петь его музыку? (хлюп)

– Поверь мне, после того, как Мег закончила согласовывать с ним либретто, Призрак сменил замок на входной решетке дома – даже я не смогла к нему сразу попасть.

Кристина подняла на мадам глаза, в которых кроме слез и обиды появилось еще и удивление.

– Не смотри на меня такими глазами – я знаю его с детства. И поверь мне, то, что Призрак сказал о Буке – правда. Он не убивал.– Добавила мадам Жири.

Некоторое время Кристина, всхлипывая, обдумывала слова мадам. А когда услышанное улеглось в ее прелестной головке – вновь вернулась к животрепещущей теме «все Кристиночку обижают»:

– Но почему, почему Ангел меня высмеял? (хлюп)

– Знаешь, видимо, потому, что твоя «тайная» помолвка, о которой давно судачит вся Опера, выглядит со стороны несколько смешно. – Улыбнулась женщина. И добавила: Кристина, я знаю, что вы с Раулем хотели сегодня официально объявить о помолвке. Виконт тебя тоже по-своему любит. И ты, наверное, думаешь, что тебе с ним будет хорошо и спокойно… Но ты видела, что сегодня сделал виконт. И к чему привела его затея. Подумай над этим.

Балетмейстер и ее названная дочь молчали еще минут пять. А затем все же «переварившая» обиду Кристина попыталась взвалить ответственность за свою судьбу на мадам Жири.

– Маман, все так запутано… (хлюп) Я не знаю, как мне поступить. – Кристина с надеждой посмотрела на названную мать.

– Кристина, я не могу здесь дать тебе совет. Выбирать в любом случае придется тебе. И жить с тем, кого ты выберешь – тоже. А потому я прошу тебя – не спеши. Послушай свое сердце. Оно подскажет тебе ответ. А сейчас пойди, приляг, тебе нужно отдохнуть после сегодняшнего вечера.

После этого мадам Жири за руку отвела Кристину в ее комнату, и, взяв с виконта слово, что он не будет беспокоить девушку и даст ей отдохнуть, отправилась вправлять мозги Эрику.

В это время Кристина, переодевшись и почти без сил повалившись на кровать, начала прокручивать в голове то, что видела и слышала на маскараде. И в памяти ее почему-то всплыл не Рауль, и даже не Мег.… В памяти девушки всплыло лицо Ла Карлотты, которая на дух ее не переносила. И как оно изменилось при словах Призрака о том, что роль будет с легкостью отдана приме. «Ну уж нет», - решила Кристина – «я действительно буду петь в «Дон Жуане». Назло Карлотте! И назло Призраку! А с ним самим я еще потолкую. Мало того, что этот тип притворялся Ангелом Музыки, так за десять лет он мне даже имени своего не назвал! Вот только выпытаю у Мег, как добраться к его дому, не плывя через озеро…» На этой умной мысли глаза девушки закрылись, и она забылась беспокойным сном.

Глава 2. В подвалах

Следи за собой, будь осторожен!
Следи за собой!

В. Цой, «Следи за собой»

Как уже говорилось раньше, Эрик, избавившись от присутствия Мег, сменил все замки в доме. Однако мадам Жири этот факт не остановил: поскольку Призраку нужна была ее поддержка, то ключи, по крайней мере, к одному потайному ходу и входным дверям мадам получила от самого хозяина подземелий сразу же после этого. А к остальным – надеялась получить попозже, взяв «оперное привидение» измором.

Первое, что балетмейстер увидела в доме над озером, была спина Призрака: тот сидел за столом в персидском халате и с чем-то возился.

– Ну, здравствуй, Эрик. – Промолвила мадам Жири.

– И тебе не хворать, Антуанетта. – Пробурчал тот в ответ, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

– Может, обернешься, и мы поговорим?

– А можно узнать, о чем? – Не оборачиваясь, спросил Призрак.

– О твоем поведении на маскараде, болван! – Сорвалась на крик мадам Жири. – Я не для того вытащила тебя из цирка, и столько лет помогала, чтобы теперь ты все разрушил своими дурацкими фокусами!

– А чем тебе не нравятся мои фокусы? Вроде всем было весело – я ведь даже никому не угрожал! – Ответил Эрик, и сел вполоборота к мадам Жири. В руках его оказалась недоделанное лассо.

– Ты сумел надерзить половине труппы, директорам, и разозлить покровителя Оперы. Я уже не говорю о том, что тебе пришлось убегать от полиции, а мне – вытаскивать виконта из твоей ловушки! И поверь, наблюдать за тем, как тебя чуть не убили, было не очень-то весело! – Продолжила балетмейстер, нисколько не впечатленная смертоносным предметом.

– Виконт сам виноват – я не просил его прыгать за мною в люк. Возможно, с директорами я был немного резок… Но зато моего «Дон Жуана» поставят, не так ли?

– Ну, это зависит от многих людей. Возможно, директора и согласятся – они уже чувствуют запах денег, но окончательное решение, как ты понимаешь, за общим советом.

– Думаю, Рейе, Карлотта и Пьянджи возражать не будут. – Улыбнулся Эрик – Антуанетта, а ты поддержишь меня на совете у директоров? – Спросил грозный Призрак Оперы, и глаза его при этом напоминали глаза кокер-спаниеля, которому очень хочется кусочек колбаски. Недоделанное лассо куда-то исчезло, словно по волшебству.

– Я подумаю. Хотя, если ты еще раз обидишь Кристину…

Эрик вскочил из-за стола, и прервал ее посреди фразы.

– Но ведь все это и было сделано ради Кристины и для нее! Я всего лишь хотел, чтобы она перестала меня бояться. А потому решил, что ее нужно немного расшевелить, – попытался оправдаться он.

– Это ты здорово придумал, балбес! Так обидеть бедную девочку! Ты сначала напугал ее до смерти своим появлением, затем предложил главную роль в опере, и тут же обещал ее отдать Карлотте. А твои слова по поводу ее голоса – это, безусловно, верх галантности и образец комплимента. Даже Робер, царство ему небесное, мог бы тебя поучить ухаживать – а ведь он был всего лишь драгуном! Но верхом твоей бестактности было высмеять ее помолвку – ты же перед всей Оперой ее опозорил!

– Ну, вообще-то, это сделал не я, а виконт, предложив помолвку столь тайную, что через пару дней о ней не судачили разве что оперные крысы – и то лишь потому, что не умеют говорить. Впрочем, теперь эта, гм, помолвка в подвешенном состоянии – или я не прав? А во-вторых, разве Кристина, с ее страхом передо мною, согласилась бы петь Инессу просто так? А теперь, раз они с Карлоттой друг друга терпеть не могут… Я получаю сразу и исполнителя, и дублера главной роли. Неплохо, правда? – Призрак самодовольно улыбнулся.

В комнате на некоторое время установилась тишина. Каждый из собеседников думал о своем. Постепенно улыбка исчезла с лица Эрика, а в его глазах появилось виноватое выражение. Первой нарушила молчание мадам Жири:

– Да, возможно ты прав, Эрик. Даже относительно нынешнего состояния помолвки. Ты конечно, великий манипулятор… Но не перестарайся. Я знаю, ты любишь Кристину – не пытайся отрицать, я вижу это уже два года, с тех пор, когда ты сам себе еще боялся в этом признаться. Не играй ею. А главное, не пытайся навязывать девушке никаких решений – иначе ты точно проиграешь. Да, Кристина согласилась петь Инессу, но теперь она специально будет поступать наперекор тебе. И учти, после твоего эффектного появления в костюме Красной Смерти – кстати, какой идиот тебе подсказал столь нелепую идею? – виконт будет ее охранять. И, если сочтет нужным, вызовет полицию. Я тебе помочь в этом случае не смогу – у меня есть родная дочь и обязательства перед моими девочками из балета. Рассчитывай только на себя. И помни о том, что я сказала.

С этими словами мадам триумфально вышла из комнаты. А Эрик сел за стол, и, подперев голову руками, крепко задумался о дне завтрашнем. Дело в том, что первого января Кристина каждый год ездила на могилу отца. А завтра как раз и было первое января…

Глава 3. На кладбище

Она сперва загудела, а потом взорвалась.

Д. Скирюк, А. Михалыч,
«Старков. Безумие в стиле раритетного киберпанка»

В первое январское утро мадемуазель Даае проснулась ни свет ни заря. Тихо одевшись и осторожно переступив через спящего под дверями виконта, девушка направилась к служебному выходу из Опера Популер.

Но раньше нее с постели поднялся Призрак. С одной стороны, думал он, неплохо было бы явиться на кладбище в качестве Ангела Музыки и признаться все-таки Кристине в любви. С другой – мадам Жири, скорее всего, права. Сейчас его ученица под впечатлением Маскарада, и как она воспримет его признания – непонятно. А поэтому, наилучшим вариантом будет самому отвезти ее на кладбище – ну не может же он доверить свою девочку подгулявшему извозчику – и дать ей спокойно помолиться и разобраться в себе. А виконта придется отвлечь… В крайнем случае задержать.

Поэтому Призрак нашел еще не отошедшего от вчерашнего маскарада штатного извозчика Оперы, и достаточно быстро уговорил того уступить ему на день экипаж вместе с лошадьми, заплатив достаточно, чтобы кучер мог весь день гулять в кабаке, вместо того, чтобы везти на кладбище бедную шведскую сиротку. Обрадованный коллега Автомедона моментально испарился, потирая руки, а Эрик подкатил на фиакре к выходу на улице Скриба и стал ждать.

Вот скрипнула дверь служебного входа театра, и из нее появилась закутанная в плащ тоненькая девичья фигурка. Она села в экипаж и рассеянно кинула кучеру:

– К могиле моего, отца, пожалуйста.

Фиакр тронулся с места. Кристина, занятая своими мыслями, не обратила внимания на то, что сидевший на козлах человек был слишком высоким...

В это время Рауль проснулся и обнаружил пропажу девушки. Он, выглянув в одно из окон, увидел, как отъезжал экипаж. В фигуре кучера ему почудилось что-то странно знакомое…

Двадцать минут ушло у виконта на то, чтобы с криком «Кристину украли!» разбудить мадам Жири и выяснить, куда девушка могла спозаранку уехать, а также где именно расположена могила ее отца. Еще минут пять ушло на то, чтобы оседлать и вывести из конюшни Цезаря – как ему сказали, лучшего коня Оперы. В результате виконт выехал из Опера Популер почти на полчаса позже Призрака. Подгоняемый тревогой за невесту и страшными образами того, что с ней мог сделать ужас подземелий, Рауль галопом помчался на кладбище. Из оружия на сей раз он взял, кроме шпаги, еще и револьвер.

* * *

Перед воротами кладбища экипаж остановился. Кристина выбралась из него, вошла на кладбище и медленно побрела к склепу отца.

Призрак привязал коней к ближайшему дереву и задал им корм, не забыв ослабить подпруги. Взяв лассо и подзорную трубу, наш «ужас подземелий» отошел по дороге метров на триста, взгромоздился на дерево и стал осматривать окрестности.

Так, Кристина спокойно добралась до склепа, положила цветы на его ступени и опустилась на колени – видимо, молится… Не будем ей мешать. Дорога пока чиста… Хотя нет, кто-то сюда несется во весь опор… Виконт! И на моем Цезаре! У, гад, я тебе покажу, как животину тиранить!

Призрак спрыгнул с дерева, и крепко сжал лассо. Когда всадник поравнялся с ним, веревка свистнула в воздухе, и виконт, перехваченный поперек туловища, рухнул с коня. Цезарь проскакал еще десяток метров, а затем, почувствовав, что седока больше нет, вернулся к мужчинам. Его бока лоснились от пота, и Эрику пришлось одолжить коню свой плащ в качестве попоны – иначе животное погибло бы, и возить Кристину по переходам Оперы было бы просто не на чем.

Призрак обыскал Рауля, отобрал шпагу и разрядил револьвер, предусмотрительно оставив все патроны себе. Далее с тела было снято и убрано лассо. А уж после этого с помощью снега и пары пощечин виконт был приведен в относительно вменяемое состояние.

* * *

Первым, что увидел Рауль, очнувшись после того, как неизвестная сила выдернула его из седла, было лицо Призрака с белой полумаской. И тут же он услышал вопрос:

– Виконт, вы не ушиблись?

– Где… Где Кристина? Что ты с нею сделал, чудовище? – Спросил виконт, поднимаясь на ноги.

– Привез на кладбище, помолиться о покое души ее отца. Сейчас она, вероятно, как раз этим занята… Надеюсь, вы не будете нарушать ее уединения?

– Какого дьявола ты сам заменил кучера? – Проигнорировал его вопрос виконт.

– Кристина слишком дорога мне, чтобы доверить ее штатному извозчику Оперы, который после вчерашнего праздника еще явно не просох. Я полагаю, вы бы тоже не позволили пьянице везти ее.

– Ты… ты ее снова обманул! Защищайся! – И рука виконта потянулась к шпаге, но нащупала лишь пустоту.

– Виконт, ради вашего же блага я забрал оружие. Вы ведь можете пораниться. Не трудитесь доставать револьвер – он разряжен. Устроив здесь пальбу, вы не только напугаете окрестных ворон, но и очень расстроите Кристину. Дуэли не будет. С кулаками на меня бросаться тоже не советую – вы уже ощутили мою силу на себе, когда я сдернул вас с коня. Пойдемте к экипажу, виконт. Думаю, лучшим вариантом будет подождать возвращения девушки, и доставить ее в Париж в целости и сохранности, не так ли?

Мужчины молча побрели к воротам кладбища, а за ними тихим шагом пошел Цезарь.

* * *

Кристина стояла на коленях у склепа отца, и мысли метались в ее голове, как перепуганные птицы.

Папа, ты обещал послать мне Ангела Музыки… Я так верила в него! А на деле этот ангел оказался мужчиной, который меня обманывал десять лет. К тому же он в меня влюбился, и, кажется, хочет на мне жениться.… Ах, как я на него зла!

Рауль тоже меня любит и хочет жениться.… Каждый тянет меня к себе. Папа, папочка, мне страшно… Мадам Жири говорит, что я должна выбрать сама…

Папа, мне так тяжело выбирать. Ангел… он подарил мне голос, заботился обо мне с детства и учил. Но он строг, и с ним нелегко. Иногда я его просто боюсь.

А Рауль – он надежный, с ним легко и просто.…Он любит меня. Но тоже пытается мною управлять…

Папа, папочка, помоги мне! Помоги разобраться в самой себе!


И Кристина зашептала слова молитвы… Молилась девушка долго, пока не почувствовала, что холод забрался под плащ, пальцы закоченели, а в ее душе не окрепла, наконец, уверенность, что правильное решение она уже приняла. Каким было это решение – Кристина сама пока не знала, но чувствовала, что менять его уже не захочет. После этого она встала, попрощалась с отцом, отряхнула свой плащ и направилась к выходу с кладбища. И тут же увидела у ожидавшего ее экипажа двух мужчин и одного коня. В плаще.

* * *

– Рауль! Ангел! Что вы здесь делаете?!! – Возмущению девушки не было предела. – И где Жак, я замерзла и хочу домой! – Капризно топнула она ножкой.

– Кристина, вы целы? – Спросил виконт.

– Конечно, я цела! А что со мной могло случиться? Ну, так где же извозчик?

– Любимая, этот… – Рауль покосился на Призрака, с вежливой улыбкой зачем-то показавшего ему за спиной кулак – этот человек привез тебя сюда. А что стало с нанятым вами извозчиком Оперы – я не знаю. Спросите вот у него, куда делся Жак.

После этих слов юноши у Кристины от удивления приоткрылся рот. Она широко распахнутыми шоколадными глазами смотрела на обоих мужчин, переводя взгляд с одного на другого. Наконец, девушка со странным выражением лица уставилась на Призрака.

– Ну да, это я тебя сюда привез. Думаю, сейчас извозчик, – Эрик улыбнулся и выдержал эффектную паузу, во время которой глаза Кристины округлились от ужаса – мертвецки пьян. Видишь ли, вчера в честь праздника и маскарада в Опере Жак слегка загулял, и я по доброте душевной решил дать ему спокойно отдохнуть еще и в первый день нового года.

Кристина, услышав это, испытала явное облегчение. И тут же повернулась к Раулю:

– А вы почему здесь?

– Ну, я вообще-то решил, что он вас снова похитил. И приехал вас спасать.

Девушка мгновение стояла как громом пораженная. И вдруг бросилась к Эрику, и маленькими кулачками начала бить его, куда только могла достать – по груди, по рукам, которыми тот инстинктивно попытался закрыться, даже пару раз попала по носу, от чего грозный Призрак весьма немузыкально чихнул.

– Ты… ты снова посмел меня украсть! Ты морочил мне голову целых десять лет! Ты выдавал себя за ангела, ты мучил меня, заставлял петь одно и то же место арий по десять раз, ты все время дарил мне алые розы с черной ленточкой – а я вообще не люблю роз, я обожаю белые лилии! – Кричала она.

– Кристина, успокойтесь, ради бога. Давайте сейчас уедем… - попытался урезонить ее виконт, отрывая девушку от опешившего Призрака.

– Рауль, отстаньте! – вырвалась из его рук Кристина, и вновь бросилась к Эрику с кулачками. Капюшон плаща слетел с ее головы, волосы растрепались. В ярком свете январского утра девушка была страшна, как Эринния… и прекрасна, как Афродита.

– Ты утащил меня в подвалы, соблазнив своей музыкой! Я так тебе верила! А ты… ты даже имени своего мне за десять лет не назвал! – Продолжала девушка. – А еще – ты злой, эгоистичный тип, для которого его музыка важнее, чем я, живой человек! Ненавижу тебя, ненавижу! – ударилась в слезы Кристина.

И тут Эрик удивился сам себе: он не бросился перед любимой на колени, не начал просить у нее прощения, не попытался утешить ее словами или заворожить пением… Он просто обнял всхлипывающую девушку и привлек ее к своей груди. И так эта странная пара стояла молча, пока плечи Кристины не перестали вздрагивать от рыданий.

Виконт, остолбенев, смотрел на эту сцену с огромным удивлением, которое постепенно начало перерастать в гнев. Но он вновь ничего не успел предпринять: Девушка высвободилась из объятий Призрака, закуталась потеплее в плащ, и с еще красными от слез глазами, не глядя ни на ошеломленного Эрика, ни на закипающего Рауля, сказала:

– Отвезите меня домой, – и капризно добавила, – а то я опоздаю на завтрак, и мадам Жири меня убьет.

Виконт опомнился первым, и бросился к Цезарю, сорвав с коня плащ Призрака. Конь недовольно заржал.

– Нет, уж, ехать в седле я не буду. Платье изомнется. – Надула губки мадемуазель Даае. И бросила Эрику:

– Ты привез меня, ты и отвози обратно. Рауль, будете меня охранять – вдруг он меня снова украдет.

Призрак, все еще под впечатлением случившегося, привел в порядок упряжь, отвязал коней и открыл перед девушкой дверцу экипажа. Кристина отказалась и от его руки, и от руки виконта, и гордо села в фиакр без посторонней помощи. Затем Эрик поднял свой плащ, Рауль сел на Цезаря, и странная процессия двинулась в путь.

До самой Опера Популер спутники ехали молча. Лишь стук колес экипажа и фырканье лошадей нарушало тишину парижского утра – первого утра нового, 1870 года.

Девушка, вновь отказавшись от помощи обоих кавалеров, самостоятельно вышла из экипажа, остановив рванувшегося было за нею виконта:

– Рауль, спасибо. Не стоит меня провожать – я хочу побыть одна. Я дойду до своей комнаты сама.

Когда певица уже открыла дверь служебного входа, ее окликнул Призрак:

– Кристина!

Девушка, все еще зябко кутаясь в плащ, обернулась и посмотрела на своего учителя.

– Эрик. Меня зовут Эрик.

Кристина слабо улыбнулась ему в ответ и исчезла за дверью театра.

Глава 4. Репетиции

Если все идет нормально, значит, Вы чего-то не заметили.

Следствие второго закона Чизхолма, «Законы Мэрфи».

На следующий день после событий на кладбище в Опере появился забавный толстячок с пышными усами. Он немедля прошел в кабинет господина Фирмена, и вышел из Оперы через полчаса, сжимая в пухлой руке папку с партитурой и либретто «Дон Жуана - Неудачника». Толстячок этот был другом детства Ришара Фирмена; звали его Жан Эли, месье Жан Эли. Этот добродушный на первый взгляд человечек был одним из самых «зубастых» музыкальных критиков Франции. Именно Жан Эли посоветовал господину Фирмену сменить род деятельности, и обещал ему всяческое содействие – естественно, с пользой для себя. Мнению месье Эли господин директор доверял и очень им дорожил – а поэтому попросил его посмотреть, стоит ли ставить «Жуана» на подмостках Опера Популер.

Спустя два дня папка вернулась к Фирмену с визой критика «В этом «Жуане» что-то есть. Ришар, рискни поставить этот опус, думаю, ты не прогадаешь!» и просьбой присутствовать на репетициях «Жуана», которая была сразу же удовлетворена. В тот же день срочно собранный директорами совет Оперы принял «Жуана» к постановке. На слабые протесты виконта внимания никто не обратил. И, как только либретто и партитура оперы были размножены, артисты приступили к их изучению. Пока оркестр под руководством месье Рейе старательно разучивал увертюру и музыку к ариям, актерам пришлось изрядно попотеть, чтобы к первому чтению пьесы, назначенному через три дня после получения текста и нот, хотя бы представлять, что и как им придется петь. Кристина на время чтения либретто даже отказалась от свиданий с виконтом де Шаньи, чему был весьма рад сразу же узнавший об этом вездесущий Призрак.

Единственным счастливым исключением была Мег Жири – ей говорить и петь по роли Долорес нужно было по минимуму, да и слова она уже знала наизусть. А поэтому балерина попросту валяла дурака, задирая Кристину и пытаясь вытолкать-таки ее из душного театра на прогулку по январскому Парижу.

Прочитав либретто, и поняв, что именно ей придется петь по роли Инессы, Кристина сначала потеряла дар речи, а затем жутко обиделась. «Так вот что он насочинял! Он хочет убедить меня, что Рауль, спокойный и надежный Рауль, мой верный рыцарь – мне не пара? Ну все, вот теперь он меня вывел из себя! Я ему покажу!» - мстительно подумала певица. И показала.

На чтении либретто возмущенное молодое дарование спокойным голоском сделало заявление, которое произвело эффект разорвавшейся бомбы: «Я отказываюсь петь Инессу». При этих словах Кристины цилиндр господина Фирмена медленно поднялся, а у господина Андре зашевелились на голове остатки волос. Все отлично помнили, что случилось в день постановки «Il muto»…

Но вместо ожидаемых «кар небесных» в виде, например, упавшего задника, на сцену с колосников медленно опустилось письмо, которое тут же поднял господин Андре. Вскрыв конверт, он пробежал глазами написанное, а затем, выражая всем своим видом огромное облегчение, громко прочел:

Уважаемые директора!

Я предвидел такой поворот событий. Раз уж мадемуазель Даае отказывается, партию Инессы будет петь синьора Гуидичелли. Диапазон ее голоса достаточен для того, чтобы осилить даже самую сложную арию в конце первого акта и финальный дуэт. Премьера не должна быть сорвана!

С глубоким почтением, Ваш П.О.


Под смешки всего хора, кордебалета и торжествующим взглядом дивы Кристина сначала вновь широко открыла рот от удивления – а затем заплакала, и, не разбирая дороги, побрела к краю сцены – прямо в оркестровую яму! Но прежде, чем к ней успели добежать бросившиеся на помощь мадам Жири и Мег, сверху раздался голос, который заставил всех вздрогнуть:

– Мадемуазель Даае, СТОЯТЬ!!!

Девушка немедля остановилась, и внезапно поняв, где находится, со страхом отпрянула от рампы. А затем уставилась на колосники, и увидела там неясно очерченную фигуру в черном плаще.

– Кристина Даае! Да, Кристина, я к тебе обращаюсь! Ты имеешь полное право отказаться петь в моей опере, но опера эта должна быть поставлена. Я не могу позволить моему театру (при этих словах директора поморщились, как от зубной боли) разориться! Подумай, если театр будет разорен, куда пойдут твоя названная мать и Мег? Подумай о них, если тебе не жаль ни себя, ни меня!

На лице девушки обида постепенно сменилась выражением вины… и пониманием.

– Хорошо. Я буду петь Инессу. Но учти – я делаю это не ради тебя!

И девушка, утерев слезы, с гордым видом прошествовала к столу.

Услышав эти слова, Карлотта начала закипать, и уже даже открыла рот, чтобы закатить скандал, но сверху опять раздался голос:

– Синьора Гуидичелли! Я не привык брать свое слово назад. Вы будете петь Инессу – как дублерша мадемуазель Даае. Уверен, вы прекрасно сумеете справиться с этой ролью.

После этих слов Призрака прима несколько успокоилась. А Призрак продолжил:

– Господа директора, я намерен ставить свою оперу лично. Не бойтесь, это включено в мое жалование. Потому, начиная с этой минуты, с вашего любезного согласия я буду лично управлять процессом постановки. Господа артисты! Настоятельно прошу вас прислушиваться к моим рекомендациям. Все пожелания и замечания по постановке направляйте мне в письменном виде, передавая их через мадам Жири. Кстати, сразу хочу предупредить обеих исполнительниц главной роли: один скандал на сцене из-за того, что кто-то что-то не желает петь – и я приглашу петь Инессу Аделину Патти, даже если мне придется выложить гонорар из своего кармана! А виновница будет петь в хоре!

Это заставило засмеяться в усы директоров, которые были очень рады, что за капризы примы наконец заплатит кто-то другой, скрыть улыбку мадам Жири, захихикать кордебалет и хористок, и синхронно надуться Карлотту и Кристину, старательно смотревших в разные стороны.

– Итак, учите роли! Месье Рейе! Я доверяю вашему музыкальному чутью. Выберите из хористок постарше певицу, способную спеть донну Лауру, и, естественно, ее дублершу. Замечания по прочтению ролей все получат в письменном виде завтра. Приступайте!

С этими словами Призрак Оперы эффектно взмахнул плащом и исчез.

А артисты, наконец, приступили к чтению либретто по ролям.

* * *

Ко времени репетиции первого акта Эрик сумел загрузить работой всех жителей Опера Популер – от певцов и балерин до кузнецов и швей. Часть декораций и сценических костюмов кордебалета и хора были взяты из старых постановок, в том числе и Моцартовского «Дон Жуана»; над остальными возились художники и портные. Костюмы для Инессы, Лауры, похудевшего таки Жуана-Пьянджи и маркиза пришлось шить заново по эскизам Призрака. Костюмы для себя Эрик шил сам.

На Кристину и Карлотту, учитывая их разные габариты, пришлось шить одинаковые платья разных размеров. А поэтому певицы были вынуждены почти каждый день встречаться у швеи. И каждый раз при встрече прима победно улыбалась девушке, чем страшно сердила Кристину. Та довольно долго не могла понять, в чем дело. Но, наконец, добравшись с концертмейстером до последней арии первого акта «О, замолчите все, прошу вас!» (так малютка Мег выразила изящным языком поэзии наспех написанную Эриком фразу «Заткнитесь все!»), певица все поняла и задумалась. Она просто не смогла правильно спеть арию – ее диапазона в три с половиной октавы явно было недостаточно для нескольких пассажей и вокализа! И тогда Кристина бросилась к мадам Жири.

– Маман, Эрик тут написал... А я не могу взять эти ноты. И как, спрашивается, я это буду петь? – Чуть не плача, спросила девушка, показывая мадам партитуру. – Карлотта уже смеется мне в лицо!

– Кристина, успокойся. Если Эрик действительно написал это и отдал роль тебе, значит, знал, что спеть это – в твоих силах.

– Ну, тогда пусть сам и покажет, как это петь! – Заявила девушка и тут же прикрыла рот ладошкой.

– Хорошо, я попрошу его дать тебе пару уроков, – улыбнулась в ответ мадам Жири, – и, раз уж ты его боишься, готова тебя сопровождать.

Но самое большое разочарование пережила малютка Мег. Она рассматривала «Жуана» как простой и легкий способ выйти в примы, и заранее радовалась тому, как все удачно сложилось. Однако, когда дело дошло до отработки ее сольной партии, мадемуазель Жири сильно погрустнела. Оказалось, чтобы правильно станцевать вариации Долорес, ей придется месяц работать буквально «не покладая ног». И девушка, стиснув зубы, теперь часами не выходила из танцкласса – ибо, как говорил Генрих IV, «Париж стоит мессы!».

Наконец настал день первой репетиции. Артисты играли первый акт оперы. Со своей партией неплохо справился разве что Убальдо Пьянджи, которому, к тому же, пришлось ее исполнить два раза. Инессу же пела сначала Кристина, а затем Карлотта. Кристина, как и опасалась, не смогла спеть «О, замолчите…», и после третьей ее безуспешной попытки взять финальную ноту «ми» месье Рейе порекомендовал девушке отдохнуть, а затем вернуться к арии еще раз через недельку. Карлотта, чрезвычайно обрадованная этим, спела арию так, что бедный Призрак, заткнув уши, чуть не свалился с колосников. Нет, она пела технически безупречно. Но вот эмоции, переполнявшие голос дивы – страсть и радость от «победы» над соперницей – сделали из романтичной арии кошмар для весьма взыскательного автора «Жуана». В результате после репетиции дива нашла в гримерной письмо следующего содержания:

Уважаемая синьора Гуидичелли!

Я не могу сказать, что Вы спели арию Инессы отвратительно. Вы спели ее просто ужасно! Нет, вы строго следовали партитуре и не сфальшивили ни разу. Но чувства, синьора, чувства! Инесса – юная девушка, а не зрелая женщина. В голосе Инессы должна быть наивность, а не страсть, сомнения, а не радость! Синьора, Вам следует серьезно пересмотреть Ваше прочтение роли. Вам здесь есть чему поучиться у мадемуазель Даае.

Искренне Ваш, П.О.


Расстроенная Карлотта тут же вручила это письмо мужу. Убальдо Пьянджи, прочитав его, куда-то ушел, а вернувшись через полчаса, объявил:

– Карла, я упросил Эрика дать тебе несколько уроков актерского мастерства. Бесплатно, perbacco!

Глава 5. Репетиции и уроки, уроки и репетиции

Delicate like rain
Delicate like snow
Delicate like birds
Delicate just so
Delicate like air
Delicate like breeze
Delicate like you and me

A delicate advance
A delicate retreat
Delicately planned
Delicate like peace
Delicate like a touch
That's delicately brief
Delicate like you and me

Terence Trent D’arby, «Delicate», альбом «Symphony Or Damn»

И каждый день я шел за ней
На свет обманчивых огней
И с нею жизнь чужую проживал.
Я знал, что ей не быть со мной –
Она раба любви иной,
И жизнь ее – безумный карнавал!
И рампы свет заменит ей тепло любви моей.

К. Меладзе, «Актриса».

Вечером после неудачной репетиции первого акта «Жуана» Кристина в компании мадам Жири отправилась в комнату для репетиций. Когда они вошли в нее, из темного угла неслышно выступил Призрак.

– Дамы, приветствую вас. Кристина, прошу к роялю. С первого куплета, пожалуйста…

После того, как злосчастные ноты вокализа снова не были взяты, Эрик сказал:

– Кристина Даае, вот к чему приводит перерыв в уроках. Но это еще полбеды. Хуже всего то, что ты, Кристина, исчерпала свое «верхнее дыхание». И чтобы ты не сипела, как чайник, тебе придется научиться «дышать животом». Иначе ноты эти тебе не взять. Сейчас я спою фрагмент из «Жуана», набирая воздух только грудью.

И Эрик пропел пару куплетов арии Жуана на балу. Звучали они почему-то слабовато и тускло.

– А вот теперь я буду «дышать животом». – Продолжил Призрак, и те же куплеты зазвучали совсем по-другому. Звук стал сильней, сочней и ярче.

– Для того, чтобы ты смогла петь лучше, тебе нужно заставить работать весь объем легких. Кристина, подойди ко мне и дай сюда свою руку.

Девушка нерешительно протянула руку, и Эрик положил ее на свой живот.

– А теперь почувствуй, как при вдохе воздух идет вниз, и заполняет все легкие…

Девушка сначала отдернула руку, но потом вернула ее на место – интересно ведь! И почувствовала, как под ее ладошкой напряглись мышцы, и живот Призрака несколько округлился. Затем, на выдохе, мышцы постепенно расслабились, и живот вернулся к нормальному состоянию.

– Попробуй сама, – Предложил Призрак. – Положи руку на живот – да не там, выше! – и глубоко вдохни. Живот надувай, не бойся, от этого фигура не испортится! А теперь выдохни… Хорошо, еще раз… Ну, на первый раз, пожалуй, сойдет. А теперь попробуй пропеть гамму, которую я буду играть.

Кристина старалась изо всех сил, но увы… звук ее голоса остался почти таким же, как и был, а самую высокую ноту она вновь просипела.

– Ну вот, у меня ничего не получается, – расстроилась девушка.

– Получится. Получилось у Аделины Патти, получилось у Эммы Альбани… даже у Ла Карлотты и то получилось. А ты чем хуже? – Спросил Призрак. Хватит жалеть себя, так ты петь вовек не научишься! Иди сюда.

Кристина подошла ближе. Призрак стал за спиной девушки, и положил ей руки на диафрагму под ребра и потребовал:

– Вдыхай!

Оторопевшая от такого поворота событий Кристина послушно вдохнула.

– Животом не работаешь! Я не чувствую, что воздух пошел вниз!

Девушка послушно попыталась надуть живот, вдохнув еще, и закашлялась. Призрак взглядом остановил мадам Жири, которая хотела помочь певице, отпустил девушку и дал ей отдышаться.

– Кристина, с тобой все нормально?- С тревогой спросил Эрик свою ученицу.

И, получив в ответ нетвердое «Да», вновь вернул руки на прежнее место. Руки его, как тут же отметила Кристина, теперь касались ее нежно – и странно дрожали.

– Повторим. Итак, вдо-о-о-х, про живот не забывай! О, отлично, теперь я чувствую, что воздух пошел. Задержи дыхание… На выдохе попытайся взять «соль» второй октавы.

Тут Призрак слегка нажал на диафрагму девушки, Кристина резко вытолкнула воздух, и в результате из ее горла вырвался звук, способный заглушить даже знаменитую «жабу» Ла Карлотты.

– Кристина, осторожнее! Нельзя выдыхать так резко – голос сорвешь!

– Может, хватит для первого раза? – Спросила мадам Жири.

– Антуанетта, дай мне закончить урок. Если она не научится правильно дышать, то будет вечно петь вторые роли, - ответил Призрак.

– Итак, третья попытка. Вд-о-о-о-х, задержала дыхание… Выдыхай потихонечку… Потихонечку, придерживай воздух животом – иначе твоя «жаба» точно затмит «жабу» Ла Карлотты… Молодец, отлично! Отдышись, и попробуем еще раз. Я не буду тебя страховать, работай сама.

После того, как с десятой попытки девушка взяла-таки злосчастную ноту, и отлично спела гамму, колокольчиком зазвеневшую в тиши комнаты для репетиций, Призрак захлопнул крышку рояля:

– Все, на сегодня достаточно.

– А может, попробуем спеть еще? – Спросила его окрыленная своим успехом ученица.

– Нет, уже поздно, мы поднимем на ноги весь театр. Отдыхай. К следующему уроку тренируй дыхание и попытайся сама осилить с диафрагмой «ля» второй октавы. Уверен, тебе это по силам, – улыбнулся Призрак. – Но смотри, не перестарайся – береги голос! Помнишь, куда я тебя учил его направлять? И еще, Антуанетта, проследи, пожалуйста, чтобы Кристине не мешала отдыхать твоя дочь, которая, похоже, не слишком утомлена репетициями – к примеру, она вчера вместе с Кристиной вновь попыталась подбросить Ла Карлотте в гримерку дохлую мышь. А Кристине нужно хорошо отдыхать.

В ответ мадам Жири кивнула.

Эрик провел балетмейстера и ее названную дочь до дверей дортуара. Уже взявшись за дверную ручку, Кристина спросила:

– А почему ты не показал мне этого раньше, когда учил петь в часовне?

– Видишь ли, если ты – бесплотный Ангел Музыки, научить этому невозможно. С тем же успехом можно учить петь письмами. Человеческое существование все же имеет свои преимущества.

Сказав это, Призрак Оперы растворился в ночной тьме.

* * *

Спустя пару дней после первого урока Кристина с Мег поздним вечером возвращались из фойе в дортуар. Проходя мимо выхода за кулисы, Кристина чутким слухом уловила знакомый голос.

– Мег, кто-то поет на сцене.

– Да, и даю голову на отсечение, этот кто-то – Ла Карлотта, – поддержала ее балерина. – Давай глянем, что она делает в театре так поздно вечером.

Девушки прокрались за кулисы и увидели, что свет в зале выключен, а сцена скудно освещена лишь огнями рампы. Прима величественно стояла у вытащенного на сцену рояля и пела арию Инессы. Чуть поодаль сидел Убальдо Пьянджи, а аккомпанировал диве… Призрак Оперы.

Возмущению Кристины не было предела: «Так вот почему он перенес наш урок на завтра! Он здесь с Ла Карлоттой! Хотя… зачем здесь тогда Пьянджи?!».

Она уже хотела выскочить из-за кулис и потребовать объяснений, но Мег, приложив палец к губам, прошептала ей на ухо:

– Т-с-с, давай посмотрим, что будет дальше.

А дальше, когда стихли последние ноты арии, Призрак обратился к приме со словами:

– Синьора, я, конечно, уважаю ваш голос, но, увы, ваше прочтение роли просто убивает. Я понимаю, при вашем опыте, вы считаете зазорным учиться у Кристины Даае, – при этих словах маленькая шведка раздулась от гордости, даже забыв о том, что только что ревновала, а Мег с удивлением посмотрела на автора «Жуана», – но, видите ли, я не хочу, чтобы моя первая опера с треском провалилась. Поэтому слушайте внимательно.

И Эрик запел. Запел арию Инессы, выделяя слова и правильно ставя ударения, подчеркивая чувства интонацией и снижением или повышением голоса. Все слушатели этого странного концерта застыли и молча внимали музыке и голосу гениального композитора и певца. А когда стихли последние ноты, то девушки еле сдерживали слезы, а Карлотта заплакала, и, вынув батистовый платочек, поминутно прикладывала его к глазам.

Мег толкнула локтем в бок Кристину:

– Крис, смотри! Первый раз вижу, чтобы Ла Карлотта на сцене плакала, а не ругалась!

– Да… Мне так никогда не спеть… - Ответила невпопад певица.

Эрик же участливо обратился к приме:

– Синьора, что с вами?

– Я никогда не слышала столь прекрасного пения, – ответила дива из-за своего платка. И, поскольку настоятельные просьбы Призрака успокоиться и продолжить урок никак не действовали на приму, он обратился к тенору:

– Убальдо, поцелуй ее, пусть успокоится. Иначе урок сегодня точно не закончить.

Тенор отвел всхлипывающую жену в сторону, и начал ей что-то тихо втолковывать.

А Мег и Кристина, услыхав из уст грозного Призрака такую фразу, дружно захрюкали, еле сдерживая смех. Чуткое ухо Эрика сразу уловило это хрюканье, но он не придал ему значения. И, как оказалось, зря.

Хитрая Мег, поняв, что последует дальше, немедля позвала посмотреть на бесплатный цирк несколько подружек – балерин и хористок.

И когда успокоившаяся дива вновь начала петь арию по куплетам, отрабатывая интонации и чувства, то сдавленное хихиканье за кулисами возобновилось с новой силой. А когда Призрак отчитал Ла Карлотту за неверно пропетый куплет, хрюканье превратилось в веселый девичий смех. За кулисы одновременно влетели Призрак, Пьянджи и Ла Карлотта, немедля ухватившая за уши Кристину и Мег. Остальные слушательницы урока с писком кинулись врассыпную.

– А, так это вы здесь мешать мне петь!!! Я знаю, это ты, Жири, привель их всех сюда! Думаешь, я не знать, кто на прошлой неделе притащил мне в гримерная мышь?! А ты, Даае, лучше бы учиться петь! Ты даже не взять ноты вокализ!

– Карла, Cara mia, успокойся, - упрашивал ее Пьянджи, – ты можешь сорвать голос!

– Синьора Гуидичелли, отпустите девушек, – веско сказал Эрик. Я сам поговорю с мадемуазель Даае и мадемуазель Жири.

Прима наконец отпустила уши девушек, и, фыркнув, под руку с Пьянджи отправилась на сцену. Когда девушки, красные, как раки, стали перед Призраком, потупив глаза, тот сказал:

– Мег Жири, я знаю, это твоя затея. Лучше бы ты тренировалась танцевать Долорес. Не надейся, я не балетмейстер, и учить тебя правильно танцевать будет именно мадам Жири. И поверь мне, если я еще раз увижу, что ты подслушиваешь на уроке мадам Карлотты, я сумею убедить твою мать не выпускать тебя из танцкласса неделю с перерывами только на еду и сон!

– Кристина, дорогая («Ого! Уже дорогая!» – Подумала малютка Мег), иди, тебе нужно отдыхать. Но не забудь на завтра отработать «ля» второй октавы.

С этими словами Призрак удалился, а девушки остались одни.

– Это все Люсиль, – сказала Мег, потирая красное ухо, - Это все она виновата, не сдержалась. Но зато Крис, ты видела, какое было лицо у Ла Карлотты, когда она увидала нас?

* * *

Мег Жири не теряла времени зря. Быстро сделав выводы из фразы Призрака о том, что нужно отработать ноту «ля», балерина шепнула «по секрету» хористке мадемуазель Жаме, что Призрак дает уроки Кристине.

В результате в течение часа об этом узнал весь хор и кордебалет, а спустя три часа новость достигла ушей жениха певицы. Тогда Рауль де Шаньи, несмотря на протесты семьи, которая была очень недовольна, что наследник титула и состояния рода помолвлен с «какой-то певичкой», практически поселился в Опера Популер. И начал следовать за Кристиной тенью всюду, начиная со столовой (где попробовал еду и очень возмутился тем, что певиц и балерин кормят невкусно), и заканчивая репетициями на сцене. Это вызывало неприкрытую зависть некоторых балерин и хористок; другие же просто смеялись над девушкой за ее спиной. Виконт даже сумел «пробить защиту» в виде мадам Жири и явился на уроки Призрака. Тот обращался к Кристине на «ты», но вел себя с нею исключительно корректно, а с соперником был подчеркнуто вежлив – что очень бесило виконта, который начал искать повод для ссоры. И от решительных действий его удержало только холодное спокойствие Призрака и странное выражение глаз мадам Жири. Не нужно говорить, что послушать, как распекают «эту выскочку Даае» тут же заявилась половина хора – лишь Ла Карлотта не пришла посмотреть на такое зрелище, считая это недостойным примадонны. Мадам Жири удалось отвадить нахальных девиц только с третьего раза– и то лишь после того, как она пообещала лишить сладкого всех, кто будет замечен во время этих уроков у репетиционной комнаты.

После трех недель тяжелой работы Кристина на репетиции наконец сумела спеть почти всю арию «О, замолчите…» – кроме финала вокализа, в котором не смогла все же взять несколько высоких нот. Когда девушка закончила петь, на колосниках что-то сухо щелкнуло, и в руки изумленной Кристины на раскрывшемся белом парашютике плавно опустился букет белых лилий. С привязанной карточкой со знакомой печатью Призрака Оперы. Певица тут же зарылась в букет носом, вдыхая запах цветов...
И вот тут Рауль де Шаньи не выдержал. После репетиции он выловил Кристину в гримерной и, вручив ей букет роз, закатил сцену ревности.

– Кристина, вы принимаете от этого чудовища цветы!

– Он не чудовище! Эрик – мой учитель, и цветы – подарок и знак уважения к моему таланту!

– Он уже для вас просто Эрик! Кристина, этот монстр вас похитил и удерживал против воли, он пытался украсть вас на кладбище!

– Рауль, вы отлично знаете, что это не так. Вы сами свидетель того, что я спокойно молилась у склепа отца. А вот вы в это время пытались устроить смертоубийство, затеяв в святом месте дуэль.

– Кристина, я все время, начиная с той поездки, волновался за вас. Я не хочу, чтобы этот ужас подземелий вновь украл вас и причинил вам зло.

– Рауль, я ценю ваше участие и заботу. Но, во-первых, Эрик никогда не причинит мне зла. А во-вторых, мне скоро в театре житья не будет – и так уже за спиной все смеются, что меня опекают как малое дитя. Разве что Ла Карлотта пока молчит…

– Любимая, мы поженимся, и я заберу вас из театра. Вам даже больше не придется напрягать свой голос, чтобы заработать на жизнь.

– Рауль, я не могу покинуть театр. Опера – моя жизнь, я умру без сцены, я зачахну! Если вы не хотите моей смерти, не лишайте меня возможности выступать!

– Лучше скажите, что вы любите это чудовище из подвалов! Вы насмехаетесь надо мной, мадемуазель Даае, вы любите только себя на сцене! Свет рампы для вас важнее нашей любви! Ваше поведение недостойно будущей виконтессы!

И вот после этих слов Кристина, побледнев, сняла с пальца и вернула жениху кольцо со словами:

– Сударь, прошу вас меня извинить. Я ошибалась, полагая, что хочу связать свою судьбу с вашей. И я возвращаю вам это кольцо – найдите для него руку, более достойную, чем моя.

Рауль забрал кольцо и вышел из гримерной с гордо поднятой головой, которая по приезду домой склонилась в беззвучном рыдании...

* * *

После разрыва с виконтом Кристине вдруг стало тяжело и скучно. Она долго не понимала, в чем дело, и вдруг ее осенило: розы. Раньше, когда она пела отлично, Эрик всегда передавал ей через мадам Жири алую розу без шипов с черной ленточкой. Это было так романтично! Теперь же она от него получала лилии. Только белые лилии. Спору нет, они были прекрасны, но… Роз ей почему-то очень не хватало.

И вот, после очередного урока, сделав скорбную мину, будущая дива заявила:

– Эрик, а почему ты даришь мне теперь только белые лилии? Где мои розы?

Тот опешил:

– Но как же… ты ведь сама сказала, что не любишь роз, а обожаешь белые лилии!

– Я тогда очень расстроилась – ведь ты повез меня без спросу! И просто не помнила себя от обиды.

– Но ведь тебе нравятся лилии? – Не понял намека Эрик.

– Эрик, я люблю лилии – они так замечательно пахнут. Но лилии – это не слишком торжественно.

– А-а-а! Понятно. – Догадался, наконец, «ужас подземелий». – Хорошо, я подумаю над твоей просьбой.

– Ой, спасибо, спасибо! – Ответило юное дарование, и, запрыгав, как коза, захлопало в ладоши и выскочило из комнаты.

– Да, никогда не думал, что Кристина столь капризна, – сказал Призрак Оперы, вытирая со лба холодный пот.

– Эрик, она, в сущности, еще девчонка, – ответила Призраку со вздохом мадам Жири, – со временем это пройдет.

* * *

Репетиции «Жуана» продолжались, как и уроки обеих исполнительниц партии Инессы. В середине февраля на сцену впервые вышли мадемуазель Жаме и мадемуазель Соваж – обе меццо-сопрано из хора, которых выбрал на роль донны Лауры Рейе. На их головы тут же посыпались шишки со стороны как дирижера и концертмейстера, так и взыскательного автора «Жуана». Обеим девушкам стоило немало нервов войти в образ. И обе они вздохнули с огромным облегчением, когда после очередной репетиции наконец получили письма от Призрака со словами «к вашей игре замечаний не имею».

К этому времени в зрительном зале во время репетиций стал регулярно появляться и наш старый знакомый Жан Эли. Толстяк внимательно слушал «Жуана», иногда удовлетворенно хмыкал, а иногда печально кивал головой. Каждый такой кивок выливался в яростный обмен письмами между автором партитуры и критиком при посредничестве мадам Жири. В ожесточенном споре победителем выходил то один, то другой оппонент, а мадам вскоре устала таскать письма вверх и вниз, и заставила Эрика провести из ее комнаты в дом над озером пневмопочту – с отбором воздуха от органа.

Карлотта теперь на каждой репетиции спорила с Кристиной насчет того, кто должен петь Инессу на премьере. Все эти ссоры завершал обычно сам Призрак, громогласно распекая с колосников обеих певиц и обещая в очередной раз пригласить Аделину Патти – ибо обе поют Инессу просто отвратительно. Это вызывало улыбку месье Эли, и внушало ужас директорам, хорошо знавшим величину гонорара знаменитой дивы – они не слишком-то верили обещанию Призрака заплатить Патти из своего кармана. «Дон Жуан» с каждой репетицией нравился месье Эли все больше и больше. Критик сумел убедить прижимистого Фирмена, что оперу ожидает несомненный успех – при условии, что все последуют его рекомендациям. И директор, скрепя сердце, подписывал счета от портных, поставщиков древесины, фанеры, полотна и краски, кузнецов и ювелиров. Господина Андре, как ценителя изящных искусств, месье Эли сумел отвадить от постоянных попыток вмешаться в постановку, что сэкономило немало нервов и самому критику, и Призраку. Эрик в благодарность даже стал прислушиваться к советам толстяка.

Единственным камнем преткновения стал финал «Жуана». Исписав целый ворох бумаги, месье Эли так и не смог убедить Эрика, что финал нужно переделать – уж очень он плаксив. На сторону критика стали месье Рейе и мадам Жири; но, увы, так как бесшабашная либреттистка Мег и обожаемая Эриком Кристина поддержали автора партитуры, убедить его переделать финал так и не удалось.

Глава 6. Призрак снимает маску

– Опомнись! Мужчина ты или нет? Мир велик, что же ты опустил руки и плачешь, как слабое дитя?

«Полевая царевна», грузинская народная сказка.

На очередном уроке Карлотты Эрик, объясняя поведение Инессы во время бала-маскарада, перестарался: зацепил пуговицей веревочку маски, и та упала на пол. И на мгновение все – и Карлотта, и Пьянджи, и прятавшиеся за кулисами Мег с Кристиной, а также несколько балерин и хористок – увидели то, что скрывалось под маской. А затем Эрик немедля отвернулся и прикрыл лицо рукой.

– Все вон! Все! Не хочу никого видеть. Вы все видели, что я чудовище, монстр… - раздался рык Призрака.

– Что это с ним? Бедненький, он, похоже, обгорел, как твой брат, - сказала дива.

– Карла, дорогая, подожди меня в гримерной. У нас с Эриком будет мужской разговор, – ответил жене тенор. И та, как ни странно, безропотно подчинилась.

– Мадемуазель Даае, мадемуазель Жири, я знаю, что вы снова подслушиваете. Забирайте своих подруг и уходите, – продолжил тенор.

Пристыженные девушки тихо вышли из зала. Когда Эрик и Убальдо остались одни, тенор сказал:

– Эрик, я понимаю, что ты стыдишься себя. Но мне все равно, как ты выглядишь.

– Это ты. А женщины? Каждая, разглядев мое лицо, замирает от страха.

– Я бы так не сказал. Например, Карлотта видела тебя. И твоего лица совсем не боится.

– Зато боится Кристина. Впервые увидев меня без маски, она была в ужасе!

– Послушай, Эрик, – сказал тенор, – я давно хотел рассказать тебе одну историю. Ты знаешь, что я пел в «Ла Скала»?

Призрак покачал головой.

– Так вот, когда-то я был молодым, подающим надежды тенором, и мне прочили головокружительную карьеру. А почему я оказался здесь, знаешь? Виною всему мой брат Тони. Он связался с какими-то темными личностями, и встал поперек дороги самому дону Сальваторе. Люди дона Сальваторе сожгли наш дом, и родители наши погибли, а брат сильно пострадал, когда выносил их из горящего дома. Мы с женой спаслись только потому, что задержались в театре. Мне пришлось срочно хватать жену, брата и бежать во Францию, чтобы спасти наши жизни.

– И что случилось потом? – Спросил Призрак.

– Мы с Карлой поступили в Опера Популер, мой брат около года работал здесь рабочим сцены. А потом Тони наконец пришел в себя и поклялся отмстить. В один прекрасный день он просто исчез, оставив записку с одним словом - «Vendetta». Десять лет от него не было ни слуху, ни духу. Но вот недавно – как раз на этот Новый год – я получил из Милана вот это.

Пьянджи выудил из необъятного кармана портмоне, открыл его, и протянул Эрику маленький бумажный прямоугольник. С фотографии на Призрака глядел франтовато одетый мужчина, половина лица которого была сильно обезображена – даже хуже, чем у него самого. А справа от него в кресле сидела элегантно одетая красивая брюнетка. И улыбалась улыбкой абсолютно счастливой женщины.

– Это мой брат с женой. Как рассказал мне человек, доставивший это письмо, сейчас дон Антонио Пьянджи – самый уважаемый «человек чести» в Милане. Не могу сказать, что я очень рад тому, что мой брат стал мафиози. Но он все же сумел отомстить дону Сальваторе за смерть родителей. Тони пишет, что женился в конце прошлого года на Лючии Бриндизи. Его жена – потомок славного, но разорившегося рода; мой брат пишет, что добивался благосклонности Лючии три года.

Призрак перевернул фото, и увидел надпись: «Ubaldo e la sua bella moglie Сarlottа in una memoria lunga. Antonio e Lucia P'ândži».*

– Послушай, Эрик. Мой отец был простым башмачником, но он всегда учил нас с братом, что прятать лицо – недостойно настоящего мужчины. Посмотри на Лючию Пьянджи. Конечно, для тебя Кристина Даае – самая прекрасная женщина в мире, но, согласись, Лючия тоже хороша собой. И жене Тони все равно, как он выглядит. Поверь, если Кристина тебя любит – для нее это тоже неважно. А потому снимай маску – ты не слабый мальчик, а мужчина, perbacco! Хватит прятаться от самого себя. Прими себя таким, каков ты есть – и люди тоже примут тебя таким.

Призрак молча вернул тенору фотографию, а затем ответил:

– Хорошо, Убальдо, я попробую.

На следующий урок Кристины Эрик явился без маски. А поскольку девушка не выказала ни малейших признаков испуга, рассмотрев его лицо, то Эрик и вовсе перестал ее носить. И постепенно жители театра привыкли к тому, что «их штатное привидение» появляется в коридорах без маски, на радость балеринам и хористкам распекает диву и нерадивую ученицу, дает с колосников ангельским голосом указания месье Рейе и мадам Жири… В общем, к моменту, когда по всему Парижу были расклеены афиши такого вот содержания:

Премьера!
11 марта 1870 г., в пятницу, в Опера Популер
будет впервые дан

«Дон Жуан – Неудачник»
Опера в трех актах с балетом и хором

Партитура – ПРИЗРАК ОПЕРЫ!
Либретто – м-ль Маргарита Жири

Дон Жуан – синьор Убальдо ПЬЯНДЖИ!
Его возлюбленная, Инесса – открытие сезона, Северный Соловей,
м-ль Кристина ДААЕ!


Эрика в театре если не полюбили, то хотя бы перестали смертельно бояться. Теперь маленькая балерина шести лет, у которой пропал левый пуант, сначала искала его под кроватью, а не найдя его там, вместо того, чтобы бросаться к матери или мадам Жири с визгом «Мой пуант украл Призрак Оперы!», начинала воевать с подшутившими над нею подругами. Постепенно Эрик стал для артистов и рабочих сцены не пугалом, а частью огромного механизма, которым был театр Опера Популер – причем очень важной его частью. И даже директора были вынуждены с этим смириться.

* * *

С каждым уроком Эрика Кристина Даае постепенно расширяла диапазон своего голоса и повышала драматическое мастерство. И за каждую верно взятую после долгих часов тренировок новую ноту диапазона, за правильно спетую арию и хорошую игру во время репетиций девушка получала маленький букет – алые розы и белые лилии, перевязанные теперь уже красной лентой.
После того случая с букетом виконт странно притих, и больше не пытался донимать девушку своей ревностью. Кристина принимала его букеты и мелкие знаки внимания – но категорически отказывалась ходить на свидания, даже на крышу Оперы, ссылаясь на занятость.

Отчасти это было правдой – после репетиций и уроков девушка доползала до кровати с единственной мыслью в прелестной кудрявой головке с каштановыми волосами: «Спать!». И часто оторвать ее вечером от подушки не могла даже Мег, придумавшая какую-нибудь шалость… Но, как водится, главной причиной было вовсе не это. Кристина постепенно начала понимать, что ждет уроков со своим таинственным учителем – ждет как благословения с неба, и не находит себе места, если тому вдруг случается опоздать…

На репетиции с «полным прогоном» оперы за неделю до премьеры Кристина Даае наконец вложила в партию Инессы всю душу. Она пела так, что зааплодировали даже директора и месье Эли. Но, увы, на сей раз букета, падающего на шелковом парашютике прямо в руки девушки, не последовало. Зато в гримерной... В гримерной расстроенную певицу ждал огромный букет из алых роз в форме сердца. И на алой ленте, которой он был перевязан, была прикреплена карточка с печатью Призрака и простенькое золотое колечко.

Девушка осмотрела кольцо и увидела выгравированное внутри имя: «Кристина». Ахнув, певица буквально села на пол, там где стояла… И на следующей репетиции на ее руке красовалось это изящное колечко – к ужасу виконта, зависти Мег и тайному удовольствию строгой мадам Жири.
На следующий день Инессу пела Карлотта – и пела, как ни странно, не хуже Кристины. В награду за этот подвиг ей с колосников (и как всегда на парашюте) прямо в руки плавно спустился пышный букет малиновых роз – сразу в вазе. Дива была в восторге, но сияющую счастьем Кристину это ничуть не огорчило. А после этой репетиции директора получили письмо следующего содержания:

«Уважаемые господа Андре и Фирмен!

Я очень рад, что вы прислушались к моему совету по поводу «Жуана». Полагаю, деньги, полученные от постановки этой оперы, позволят вам с легкостью удовлетворить мою скромную просьбу. Ставлю вас в известность, что кроме постановки собственной оперы, я учил петь мадам Карлотту – результат вы слышали на сцене. Поэтому, а также в связи с моим намечающимся бракосочетанием с м-ль Даае, я прошу выплатить мне премию в размере половины месячной платы за мои услуги – 10000 франков.

Считайте это письмо также и приглашением на означенную свадьбу.

С уважением и глубоким почтением, ваш П.О.
»

У господина Андре по прочтении письма случилась легкая истерика; более же стойкий господин Фирмен немедля написал очередное заявление в префектуру о шантаже со стороны злодея, выдающего себя за Призрака Оперы. Заявление это в тот же день отнес в полицию и буквально всучил префекту экспрессивный месье Андре.

Слух о том, что директора получили приглашение на свадьбу Призрака Оперы и шведской сиротки, облетел театр за несколько минут. И, как водится, сама Кристина узнала об этом в последнюю очередь, и притом от лучшей подруги. Реакцию ее нетрудно представить:

– Да как он посмел! – бушевала девушка. – Не сделав официального предложения, рассылать приглашения на нашу свадьбу!

– Но ведь он, кажется, подарил тебе кольцо, и ты его приняла! – искренне удивилась Мег.

– Да, но где предложение по всей форме, стоя на коленях с обручальным кольцом и букетом цветов? А, кроме того, я даже не видела список гостей! Хотя, конечно, директоров все равно придется пригласить… – надулась будущая дива.

– Кристина, не дуйся, так ты похожа на скандалящую Карлотту! – поддразнила ее балерина.

– Ну вот, даже ты меня не понимаешь. Пойду чего-нибудь сладкого съем для успокоения нервов. А этот тип у меня еще попляшет! – Заявила Кристина, и, гордо подняв голову, удалилась на кухню Оперы.

– Вот так и полнеют оперные певицы, – вздохнула Мег, – А мне, раз я балерина, даже одного лишнего пирожного съесть нельзя!

* * *

Когда за три дня до премьеры главный бухгалтер подал директорам сводку, то у них от удивления отвисли челюсти. Билеты на «Жуана» были распроданы на две недели вперед. И чистая прибыль театра впервые исчислялась пятизначной суммой – это даже за вычетом тех 30000, которые требовал Призрак.

– Послушай, Ришар, возможно, этот Призрак не такой уж плохой? Когда мы занимались мусором, то не зарабатывали столько за месяц даже в лучшие времена! Кроме того, вспомни, как вела себя Карлотта, когда мы появились в театре. А теперь ее не узнать – наша дива почти престала скандалить и даже стала лучше петь! Может, договориться с ним, с этим Призраком?

Фирмен минуту помолчал, обдумывая ответ, а затем хлопнул компаньона по плечу:

– Дружище, ты прав. Черт с ними, с 30000 франков – мы уже заработали вдвое больше. Пусть женится на своей певичке. А взамен мы предложим контракт, от которого он не сможет отказаться! И баснословные барыши – наши!

______________________
* Убальдо и его прекрасной жене Карлотте на долгую память. Антонио и Лючия Пьянджи. (ит.)

Глава 7. Контракт для Призрака Оперы

Чудеса случаются, только если их кто-то тщательно подготовит.

Автор этих строк, 1995 год.

В вечер перед премьерой господа Андре и Фирмен вызвали к себе мадам Жири и Пьянджи. При этом вызов был сделан письмами, принесенными адресатам уборщицами. И, что было особенно странно, встреча была назначена не в одном из кабинетов директоров, а в доме месье Андре.

Когда приглашенные заняли свои места за столом в гостиной, господин Фирмен сказал:

– Надеюсь, здесь, в отличие от Оперы, нет лишних ушей. Дама и господа, у меня для вас пренеприятнейшее известие. Нет, слава богу, ревизия министерства изящных искусств нам не грозит. Но мой друг из префектуры полиции предупредил меня, что завтра во время премьеры в театре состоится облава. Облава с целью изловить Призрака Оперы.

– А почему это полиция вдруг зашевелилась? – Удивился тенор. – До недавних пор в театре только раз появился инспектор, как бишь его… кажется, Люка. Точно, Люка. Он долго надоедал нам с женой – все расспрашивал о злополучном Буке… А вот когда к нему дать показания по поводу смерти несчастного добровольно явился весь кордебалет – интересно, кто их на это подговорил, уж не Мег ли? – инспектор через полчаса сбежал из Оперы через черный ход…

– Это все покровитель театра. Виконт де Шаньи забросал префекта полиции Парижа письмами с жалобами на бездействие его подчиненных, и на огромные убытки, которые несет Опера Популер по вине Призрака. К тому же, как рассказал мне друг, виконт в последней жалобе написал, что Призрак хочет украсть мадемуазель Даае прямо во время премьеры. В конце концов, слухи о бесчинствах, творимых в Опере неким злодеем, достигли ушей министра внутренних дел. И тот, как водится, дал приказ «разобраться и доложить». – Ответил Фирмен.

– Облава - это скандал! Мы разорены! И, дьявол меня забери, я сам, сам отнес в префектуру последнее заявление о том, что Призрак нас шантажирует! – рвал на себе остатки волос Андре.

– Что же заставило вас изменить свое мнение, господин директор? – Холодно спросила мадам Жири.

– Мадам, до этого у нас никогда не было такого аншлага, - ответил слегка успокоившийся Андре. – Даже «Ганнибал» Шалумо не собрал полного зала. А теперь все билеты на «Жуана» раскуплены на две недели вперед – и это при том, что нам пришлось поднять цены на них, чтобы выплатить этот немыслимый гонорар в 20000 франков, да еще и премию за обучение Карлотты! Призрак был прав!

– Кроме того, месье Эли – а я ему доверяю – говорит, что если оперу немного доработать, то ее ждет несомненный успех. Вы только представьте, если он напишет еще несколько опер… – добавил Фирмен, и в глазах его замелькали цифры бухгалтерских сводок. С месячной прибылью в разы превышающей 20000 франков, черт возьми!

– Поэтому, – вдохновенно развил свою мысль Фирмен, – мы с господином Андре готовы сделать Призраку взаимовыгодное предложение. Дирекция театра официально снимет с него все обвинения. В ответ на это Призрак – как его кстати, зовут?

– Его имя – Эрик Дестлер, – ответил Пьянджи, и тут же прикусил язык под взглядом балетмейстера Опера Популер.

– Так вот, – продолжил Фирмен, – в ответ на этот благородный жест месье Дестлер подписывает с нами контракт на создание десяти опер в течении пяти лет.

– При условии их обязательной первой постановки в Опера Популер, – добавил Андре. – Насколько я вижу – не отрицайте мадам, это видно даже слепому, – месье Дестлер влюблен в мадемуазель Кристину Даае. Поэтому мы согласны все ведущие партии в его произведениях отдать мадемуазель Даае. Но при условии, – кивок в сторону тенора, – что синьора Гуидичелли будет ее дублершей.

– Мы не намерены терять деньги из-за капризов любой из певиц, – поддержал коллегу Фирмен. – И мы готовы платить месье Дестлеру 10000 в месяц до премьеры первой написанной для нашего театра оперы, и 20000 до конца срока контракта – при условии успеха его произведений на подмостках Опера Популер. Ложа №5 остается на время контракта в полном распоряжении месье Дестлера – слава о Призраке Оперы, думаю, будет весьма полезна театру.

– Все это, безусловно, интересно, но почему вы говорите это мне? – Вскинула бровь мадам Жири.

– И при чем здесь я? – Поинтересовался тенор.

– Вы, мадам, передавали нам послания от Призрака, а также доставляли ему как автору «Жуана», письма критика. Я полагаю, вы сумеете убедить его подписать этот контракт, - ответил Жиль Андре.

– И предупредите месье Дестлера, - подчеркнул Ришар Фирмен, – что такое соглашение в его собственных интересах. Если нужно, уговаривайте его вместе с названной дочерью. Я полагаю, мадемуазель Даае сумеет убедить несговорчивого композитора принять наши условия.

– А вы, синьор Пьянджи, должны уговорить свою жену дублировать партии, предназначенные для мадемуазель Даае. Больше она никого не послушает – разве что Призрак... э-э-э… снова сбросит на нее задник. Если нужно, мы готовы увеличить ей оплату наполовину – добавил Андре.

– На четверть, – осадил его Фирмен.

В гостиной установилось неловкое молчание. Наконец мадам Жири сказала:

– Хорошо. Я поговорю с Кристиной и доведу до сведенья месье Дестлера ваше предложение.

– А я поговорю с женой, - печально вздохнул тенор. – Надеюсь, помощь Призрака мне не понадобится.

– Вот и ладненько, – подытожил Фирмен. – Мадам Жири, вот контракт в двух экземплярах. Наши подписи уже поставлены. На этом все. Все свободны.

Собеседники распрощались и разошлись по домам. Все, кроме мадам Жири, которая, вернувшись в театр, не отправилась в свою комнату, а спустилась по потайному ходу в подвалы, где имела с Призраком долгий и очень непростой разговор.


КОНТРАКТ

Париж, 10 марта 1870 года


Этот Контракт заключен между г-ном Эриком Дестлером (далее Композитор) и администрацией театра "Опера Популер" в лице господ Жиля Андре и Ришара Фирмена (далее Администрация),
(далее именуемыми "Стороны", а в каждый отдельности - "Сторона")
сроком на пять лет.

1. ОБЯЗАТЕЛЬСТВА СТОРОН

1.1. Композитор обязуется написать за срок действия Контракта 10 (десять) опер со следующими условиями:

1.1.1. Сюжет созданных Композитором опер будет согласован с Администрацией и одобрен критиком, указанным Администрацией.

1.1.2. Выбор автора либретто и распределение ролей в операх остается за Композитором.

1.1.3. Премьерная постановка всех написанных согласно Контракту опер будет сделана на подмостках Опера Популер.

1.2. Администрация обязуется выплачивать Композитору жалование в размере 10000.00 (десяти тысяч франков 00 сантимов) в месяц до премьеры первой написанной по данному Контракту оперы. При условии успеха оперы до конца действия данного Контракта размер жалования будет увеличен до 20000.00 (двадцати тысяч франков 00 сантимов) в месяц. Если же постановка очередной оперы будет провальной, жалование уменьшается до 10000.00 (десяти тысяч франков 00 сантимов) в месяц до постановки новой успешной оперы.

2. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ

2.1. Первые женские партии в операх Композитора будет исполнять м-ль Кристина Даае, при условии дублирования партии синьорой Карлоттой Гуидичелли. В контракты обеих певиц будут внесены соответствующие изменения.

2.2. На время Контракта, начиная с первого дня его действия, ложа №5 Опера Популер остается в полном распоряжении Композитора.

2.3. Все созданные Композитором оперы будут изданы под сценическим псевдонимом "Призрак Оперы". Авторские права на партитуры опер принадлежат Композитору.

3. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СТОРОН

Стороны, подписавшие Контракт, несут ответственность согласно действующему законодательству Французской Империи. Все споры по данному Контракту должны решаться путем соглашения Сторон, а в случае невозможности такого соглашения - в судебном порядке.

4. ДЕЙСТВИЕ КОНТРАКТА

4.1 Данный Контракт вступает в силу с первого рабочего дня после его подписания Сторонами.

4.2. В случае возникновения непреодолимых обстоятельств (форс-мажор) - война, революция, стихийные бедствия - Стороны освобождаются от обязательств, наложенных на них данным Контрактом, на срок действия форс-мажора.

4.3. Контракт может быть разорван по соглашению Сторон, но не ранее, чем через два года после вступления его в силу.

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

5.1. Кроме Сторон, заключивших данный Контракт, его подписывают в порядке ознакомления м-ль Кристина Даае и синьора Карлотта Гуидичелли - как исполнительницы главных ролей.

5.2. Любые дополнительные условия, если таковые возникнут в ходе выполнения данного Контракта, должны оформляться Дополнительными соглашениями, которые автоматически становятся неотъемлемыми частями данного Контракта.

5.3. Данный Контракт заключен при полном понимании Сторонами терминологии на французском языке в двух идентичных экземплярах, имеющих одинаковую юридическую силу - по одному для каждой из Сторон.

Композитор:
_________________________

Подписи за Композитора:
г-н Эрик Дестлер: ______________ <дата>

Администрация:

пляс де Опера, 1, Париж
театр "Опера Популер"

Подписи за Администрацию:
г-н Жиль Андре: ______________ <дата>
г-н Ришар Фирмен: ______________ <дата>

С условиями Контракта относительно распределения ролей ознакомлены:

М-ль Кристина Даае: ________________
Синьора Карлотта Гуидичелли: ____________________


Глава 8. Премьера «Дон Жуана»

И их забросали цветами. В горшках.

Народная шутка.

С самого утра в день премьеры Опера Популер напоминала дурдом, в котором благодарные за уход и лечение пациенты взяли администрацию штурмом и наспех установили свои порядки. Уборщицы полировали все, что могло блестеть, а самая старательная даже протерла лысину дирижера, говорившего в оркестровой яме с виолончелистом – за что получила от обычно сдержанного месье Рейе весьма нелестную характеристику. Рабочие сцены закончили ставить декорации «Жуана», и преемник Буке на посту бригадира важно ходил по сцене, придирчиво осматривая результат и время от времени с руганью спотыкаясь о забытые инструменты. Балерины стайкой выбежали из танцкласса после разминки, и затем под строгим взором мадам Жири чинно прошествовали переодеваться. Мег, задрав изящный носик, шла впереди всех – а то, как же, она будет впервые танцевать сольную партию!

Карлотта, поймав Кристину, в очередной раз попыталась доказать ей, что на сцену в роли Инессы в день премьеры должна выйти именно она: «Иначе , perbacco, «Дон Жуана» ждет неизбежный провал!». Убальдо Пьянджи безуспешно попытался урезонить жену: «Cara mia, пусть сегодня поет она. Ты все равно споешь Инессу лучше! Ее имя указано на афишах, а, кроме того, ты помнишь, что сказал критик? Зачем тебе позориться в этой неудачной постановке? Вот когда оперу переделают…» Услышав это, Кристина фыркнула, как рассерженная кошка, и ушла в свою гримерную, оставив тенора разбираться с недовольной супругой.

Все немного успокоилось, только когда места в партере заняли директора и месье Жан Эли, а Рейе наконец постучал по пюпитру дирижерской палочкой. Виконт де Шаньи на репетиции по непонятным всем, кроме директоров, Пьянджи и мадам Жири причинам отсутствовал.

После того, как стихли последние аккорды третьего акта, месье Эли поднялся с кресла и сказал:

– Весьма недурно. Если мадемуазель Даае будет петь вечером так же, то «Жуан» может даже понравиться публике. Но все убивает финал – ну почему ваш непризнанный гений не слушает добрых советов? Именно финал превращает прекрасное произведение в буффонаду! Месье Андре, прошу вас – предайте ему мое последнее письмо!

С этими словами критик протянул директору конверт адресованный «Автору Жуана» и вышел из зала. Конверт этот почти немедля перекочевал в руки мадам Жири, а взамен него директора получили от мадам тоненькую папку с подписанным контрактом и два слова: «Он согласен».

Балетмейстер уходила из зала весьма довольная тем, как обернулись дела. Она обязательно отдаст послание критика Эрику – но уже после премьеры. Возможно, воочию убедившись, что критик прав, Эрик все же прислушается к его советам.

Когда мадам Жири исчезла, господин Андре сказал:

– Ришар, может послать секретаря к префекту – пусть отменит облаву?

– Нет, Жиль, не стоит. Призрак достаточно потешался над нами. А теперь и мне пришла охота пошутить. Представляешь лицо арестованного Призрака Оперы? Мы отдадим свое новое заявление полиции, но только когда месье Дестлер будет под стражей. Тогда он будет считать нас своими спасителями и, возможно, станет сговорчивее…

– Но скандал, Ришар! Представь, что будет завтра во всех газетах!

– Спокойно, Жиль, я сам поговорю с редакторами «Эпок» и «Фигаро». А шум, который поднимет «желтая пресса» – это же великолепная реклама, и она не будет стоить нам ни сантима! Вот увидишь, после облавы билеты буду раскупать в два раза быстрее! Только бы наш «подвальный гений» не опростоволосился со своей оперой…

* * *

После генеральной репетиции бедлам в Опере возобновился с новой силой, и продолжался вплоть до шести часов вечера. Тихо было лишь в дортуарах кордебалета и хора да в гримерных актеров, и даже вездесущие рабочие сцены ходили мимо этих комнат на цыпочках – артисты отдыхали… В шесть артисты начали готовиться к выступлению, а Кристина, наспех одев сценический костюм и наложив грим, спустилась в часовню помолиться.

На сей раз, ее молитвы остались без ответа – Ангел Музыки был очень занят. Он в последний раз примерил костюмы Жуана и Дроздоборода, и, взяв их в охапку, пошел договариваться с Пьянджи о выходе на сцену. Тенор, услышав просьбу Эрика, сразу согласился поменяться с ним местами, и даже предупредил костюмера, что сегодня его в роли Дон Жуана заменит дублер. Тот, пожав плечами, не стал возражать, и тенор, взяв под руку жену, со спокойной душой отправился на служебные места в зал. Наконец сбылась его давняя, еще с того времени, когда он безусым юнцом пел с будущей женой в хоре «Ла Скала», мечта – он будет слушать оперу с любимой женщиной, спокойно сидя в зале, а не зарабатывая на сцене свой кусок хлеба. К тому же, опера была написана его другом!

…На выходе из часовни Кристину выловила мадам Жири. Она оценивающе оглядела печальную девушку:

– Кристина, ты готова? – Спросила она.

– Да, маман. Но Эрик… он не появился, как обычно, на репетиции.

– Полагаю, он готовит тебе сюрприз, – ободряюще улыбнулась мадам. – А теперь иди за кулисы – до выхода осталось пять минут. И держи себя в руках, что бы ни случилось.

Кристина взглянула в глаза мадам Жири, и, увидев в них только веселые искорки, робко кивнула названной матери в ответ и пошла за кулисы. Вскоре оркестр начал увертюру…

* * *

Когда подняли занавес, первым, кого увидела Кристина Даае, был виконт де Шаньи. Он сидел в пятой ложе вместе с директорами и незнакомым господином. Этот господин был не кто иной, как префект полиции славного города Парижа, господин Жозеф Мари Пьетри. Он лично прибыл руководить облавой на Призрака.

Однако времени отвлекаться на полицейского с виконтом у девушки уже не было – на сцену высыпал кордебалет. Мег, блестевшая среди балерин как новая копейка, хитро подмигнула подруге – она сразу же увидела в зале Пьянджи и Карлотту, и смекнула, что к чему… А затем на сцене появился Эрик. Он вышел на авансцену и запел… Запел о своей любви, и каждое его слово, обращенное к выдуманной Инессе, падало прямо в душу Кристины, вызывая в ней сразу жар и холод…

И певица ответила– сначала робко и неуверенно, а затем со всей силой таланта, унаследованного от отца и матери, и доведенного до совершенства стоящим перед ней и с восхищением глядящим на нее мужчиной… Девушка пела о зародившейся любви, которой боится сама, а зал молчал, очарованный музыкой и голосами Призрака и его ученицы.

* * *

В это время в ложе № 5 виконт наклонился к префекту и сказал:

– Призрак на сцене. Этот наглец поет партию Жуана!

– И весьма недурно поет! – Не сдержал восторга господин Андре. – Ришар, может возьмем его в штат, а?

– Сначала поглядим, как он споет всю партию. – Проворчал Фирмен. И обратился к префекту:

– Господин префект, я бы очень просил вас не срывать оперу. Отложите облаву до конца представления.

– Согласен, господин директор. Думаю, ваш призрак никуда не сбежит – театр оцеплен, в зале и за кулисами дежурят мои люди. Так что, давайте дослушаем оперу до конца. Тем более что, если верить программке, мадемуазель Даае почти все время на сцене, и до конца третьего акта ее вряд ли украдут, – к большому неудовольствию виконта ответил префект. – Я давно не слышал столь прекрасного пения. Да и музыка недурна.

– Да, давайте послушаем, - поддержал его Андре.

Виконту ничего не оставалось, кроме как, стиснув зубы, молча смотреть на сцену.

* * *

Когда стихла последняя нота «ми» арии Инессы «О, замолчите все, прошу вас!», весь зал взорвался бурной овацией, и к ногам певицы упало несколько букетов. В служебной ложе Ла Карлотта вытирала глаза батистовым платочком. Услышав пение Эрика на сцене, прима, как и в первый раз, не смогла устоять… И поэтому Убальдо удалось в антракте достаточно легко уломать жену на то, что в операх Призрака она будет дублершей Кристины.

Во втором акте арию донны Лауры исполняла мадемуазель Жаме, и делала это достаточно хорошо для того, чтобы даже автор постановки остался доволен. Кристина и Эрик снова пели одна лучше другого. Зрители-мужчины были в восторге от хитрого плана с женитьбой маркиза на Долорес – кто ж не мечтал быстро и с выгодой избавиться от соперника? При словах же донны Лауры о «нелегкой жизни моряка жены» виконт в очередной раз поморщился, а женщины в зале последовали примеру Карлотты – носовые платки стали активно мокнуть от слез… И овация в конце второго акта была даже громче, чем в конце первого.

В третьем акте после танца Мег и арий Инессы и маркиза, цветы достались не только на долю Кристины – часть их перепала и Мег, причем самый большой букет алых роз ей бросил давешний барон с маскарада – получив в ответ от будущей гордости французской школы балета воздушный поцелуй.

Но, увы, месье Эли оказался прав – к концу третьего акта лишь половина зала рыдала от умиления – собственно, это были чрезмерно романтичные дамы, а вот все остальные зрители еле сдерживали смех. Эта реакция здорово озадачила композитора, либреттистку и даже Кристину, вошедшую в образ настолько, что она готова была идти со сцены прямо под венец. И когда под сводом театра затихли последние ноты финала, в зале раздались аплодисменты – но овация, устроенная артистам после первого акта, к сожалению, не повторилась…

Месье Эли, сидя в партере, сказал своему соседу – журналисту:

– Вот видите, я был прав. Жюль, убедительно прошу вас, пусть завтрашняя «Эпок» лишь слегка поругает автора – уверен, этот новичок со временем затмит даже великого Джузеппе Верди. А свое мнение я ему уже выразил…

Глава 9. А на следующий день в Париж пришла весна

Давай устроим шоу!
И пусть нас видят все,
И выпадут из окон!
Давай устроим шоу,
А он нам будет вслед
Смотреть глазами волка…

К. Меладзе, «Давай устроим шоу».

И тут во время финального поклона на сцену вместо почитателей таланта артистов, несущих цветы, по знаку префекта выскочили полицейские. Командовал ими лично шеф группы префекта по особым поручениям аджидан Корбо.

Месье Корбо в префектуре получил славу «непробиваемого» не только благодаря своей фигуре – он был выше Призрака и шире его в плечах, но и потому, что, несмотря на фамилию*, одурачить, смутить или сбить с толку этого служителя закона было практически невозможно. Говорили, что однажды он задержал ловкого жулика, представившегося генералом от инфантерии. Этот мошенник грозился сжить полицейского со свету, пожаловавшись префекту. В ответ тогда еще капрал Корбо немедля вызвал фиакр, и потащил ловкача в префектуру – и не прогадал. Префект заметил незаурядного полицейского, и его карьера быстро пошла в гору.
«Непробиваемый аджидан» моментально схватил стоявшего по центру сцены Призрака, скрутил артиста и надел ему наручники. Усы аджидана смешно затопорщились, когда он во всю силу своих легких выдал басом тираду, способную заглушить даже мощные сопрано Кристины и Карлотты разом – вздумай те спеть дуэтом:

– Спокойно! Задержан опасный преступник! Всех зрителей попрошу покинуть зал! Быстрее, господа, быстрее! Артистам оставаться на своих местах!

Несколько полицейских в это время встали у входов на сцену из зала, с явным намерением «держать и не пущать» публику; остальные окружили плотным кольцом ошеломленных артистов, исполнявших главные роли.

Первой опомнилась Кристина. И вместо того, чтобы возмутиться поведением полиции или заплакать, она под перепуганным взглядом Мег бросилась, как тигрица, на Корбо с криком:

– Отпустите его! Он невиновен!

– Мадемуазель, не мешайте правосудию! – Прорычал тот в ответ, и грубо оттолкнул девушку, не обращая внимания на вырывающегося Призрака. – Бомон, заберите эту истеричку и остальных, уведите в кабинет директоров и допросите их по поводу спектакля!

Префект в ложе № 5 повернулся к директорам, и сказал:

– Господа, когда зрители выйдут, прошу собрать в вестибюле совет театра.

А затем крикнул через зал Корбо:

– Корбо, приведете ко мне пострадавшую, мадемуазель Даае. Я хочу поговорить с ней лично. Я буду в вестибюле.

– Бомон, отставить. Мадемуазель Даае до дальнейших распоряжений останется здесь. Остальных – в кабинет директоров, взять показания по поводу сегодняшнего представления и отпустить, – немедля распорядился «непробиваемый» Корбо.

– Слушаюсь, мой аджидан! – Взял под козырек Бомон. Кристину тут же с подчеркнутым уважением отделили от других актеров, которые следом за Бомоном вскоре исчезли за кулисами, и вернули под охрану Корбо. Зал постепенно опустел.

– И это вас он хотел похитить? – Удивился Корбо. – Что-то здесь нечисто, мадемуазель. Уж больно вы его защищаете…

Вместо ответа Кристина бросилась к Призраку:

– Эрик, как ты? За что тебя арестовали?

– Это все, наверное, из-за Буке… Я не убивал его, ты знаешь, что я не убивал. Не надо сейчас обо мне. Я думал сказать тебе все вечером после премьеры, но, боюсь, другой шанс мне представится не скоро. Кристина, я ждал этой минуты долгих два года. С той минуты, когда увидел тебя по-настоящему и понял, что полюбил… Полюбил свою воспитанницу, которую знал с малых лет, которая жаловалась мне на детские обиды и рассказывала о первых успехах… Я не могу без тебя жить, сердце мое принадлежит тебе. Стань моей женой.

– Эрик, я не знаю, люблю ли тебя… Зато я знаю, чувствую всем сердцем, что больше не боюсь – ни лица твоего, ни поступков… ни страсти. И что каждый день, просыпаясь утром, хочу видеть рядом твое лицо. Может, это и есть любовь? Я согласна, Эрик! Я буду твоей женой.

И Кристина потянулась к Призраку и поцеловала его. Не обращая никакого внимания ни на его обезображенную щеку, ни на полицейских, почему-то тактично отвернувшихся от странной пары. Даже «непробиваемый» Корбо в смущении отвел глаза, не отпуская, однако, Эрика в наручниках ни на сантиметр.

– Кристина, я освобожусь, я докажу, что невиновен… И извини, я ошибался. Я не сумел сделать из тебя своей оперой великую диву… Жан Эли был прав, черт бы его побрал. Я переделаю финал «Жуана», и, клянусь, через неделю весь Париж будет у твоих ног!

– Эрик, для начала мне нужен ты, живой и на свободе, а Париж пусть пока подождет. Я пойду к директорам, я буду просить за тебя префекта, если надо, я дойду до министра юстиции и императора! – Сквозь слезы кричала девушка, все еще обнимая Призрака.

Тут в дверях зала появился полицейский и объявил:

– Аджидан Корбо, с задержанным к префекту!

Полицейский вновь оттолкнул певицу от арестованного, и потащил его в вестибюль.

– Пошли, пошли, – прикрикнул на вырывающегося Призрака аджидан. – Начальство ждет, нечего тут телячьи нежности разводить. До императора она дойдет, пигалица! Вот привлекут тебя за соучастие…

* * *

В это время в вестибюле Опера Популер собралась странная компания. Центром ее был лично руководивший операцией по поимке Призрака префект полиции Парижа, господин Пьетри. Вокруг него столпились: виконт де Шаньи, господа Андре и Фирмен, мадам Жири и месье Рейе, а также Пьянджи и Ла Карлотта, все еще прижимающая к уголкам глаз батистовый платочек – весь совет Оперы в полном составе.

– Господин префект, поздравляю, вы сумели поймать негодяя, терроризировавшего театр, и похитившего против ее воли молодую солистку, мадемуазель Даае. – Начал виконт.

Прервав его, в вестибюль со страшным шумом ввалился «непробиваемый аджидан», толкая впереди себя Призрака Оперы, все время оглядывавшегося на плетущуюся сзади всхлипывающую Кристину.

– Арестованный доставлен, господин префект! – Бодро отрапортовал полицейский.

– Отлично, Корбо, подождите здесь. – Ответил господин Пьетри, с неподдельным изумлением взиравший на пострадавшую, заплаканными глазами с любовью глядевшую на арестованного похитителя, и повернулся к директорам.

Рванувшуюся было к префекту рыдающую Кристину остановила мадам Жири, одними губами прошептав ей: «Не вмешивайся!».

– Господин префект, я готов установить личность арестованного. Это – месье Эрик Дестлер, автор сегодняшней постановки, безусловно, талантливый композитор и певец. – Сказал господин Андре.

– Мы, я и моя жена, также готовы подтвердить его личность. – Добавил тенор, а прима выдала очередной всхлип и изящно кивнула из-за носового платка.

– Он гений, господин префект. Он не может быть злодеем. Вы сами были в зрительном зале, и слышали его пение. – Наивно влез в разговор месье Рейе. На него тут же зашикали мадам Жири и Карлотта.

– Мы с месье Андре с твердой уверенностью заявляем, что он не требовал с нас денег, а лишь получил оплату за оказанные услуги. – Произнес месье Фирмен.

Виконт стоял как оплеванный, и с ненавистью смотрел на обоих директоров.

– Вот официальное письмо администрации Оперы, в котором мы снимаем все выдвинутые обвинения, а также выписки из бухгалтерских книг театра, подтверждающие законную выплату денег. – Продолжил Фирмен, и подал префекту конверт.

Жозеф Мари Пьетри вскрыл его, и углубился в изучение бумаг.

– Бог мой, с премией – 30000 франков! Теперь я понимаю, почему абонемент в Оперу столь дорог. Хотя, конечно, это внутренние дела театра. Что ж, думаю, и меня, и прокурора это удовлетворит. И раз месье Дестлер не украл во время премьеры мадемуазель Даае – кстати, она, похоже, очень огорчена его арестом, – то остается только вопрос со смертью Буке. Я уверен, что это несчастный случай – тем более что, согласно протоколу вскрытия, рабочий был пьян, и следы борьбы на его теле отсутствуют. Но, увы, раз месье Дестлер под подозрением, я обязан услышать его изложение событий. Кто может поручиться, что он вдруг не исчезнет, и даст показания в Сюрте?

– Он придет, господин префект. Даю вам слово.– Сказала мадам Жири. – Он обязательно придет в понедельник и даст все объяснения лично вам. Если надо, я готова поручиться за него письменно.

– Я полагаю, ей можно доверять? – префект повернулся к директорам.

– Мы ручаемся за ее слова, как за свои собственные, – ответили Андре и Фирмен.

– Хорошо. Мадам, отдадите ваше поручительство инспектору Люка – дело Буке ведет он. Если господа директора Оперы больше не имеют претензий к месье Дестлеру, он свободен. Корбо, отпустите его. Люка, Моран, отзовите людей из зала и снимите оцепление, наша работа – ловить преступников, а не помогать влюбленным. Дамы, (господин Пьетри поклонился мадам Жири, Карлотте и Кристине), господин виконт, господа (префект коснулся тульи цилиндра), честь имею.

Префект полиции Парижа развернулся и вышел из вестибюля театра. Рапорт министру внутренних дел о событиях в Опера Популер он составит завтра.

* * *

Эрик с Кристиной, обнявшись, покинули еще оцепленную Оперу через парадный вход – как были, в сценических костюмах – и никто не посмел задержать эту странную пару. Ни мадам Жири, со слезами на глазах провожающая взглядом друга и названную дочь. Ни директора, потиравшие руки в предвкушении новых прибылей. Ни даже смотревший им вслед глазами волка виконт.

А на следующий день в Париж пришла весна.


У этой истории нет конца.
Эмир Кустурица, «Underground».

_______________________
* Le Corbeau (фр.) – ворона


В раздел "Фанфики"
На верх страницы