Джо стоял у дверей кинотеатра «Аполлон» и задумчиво жевал мятную резинку. Редакция «Лос-Анджелес таймс» так и не добыла ему вторую аккредитацию. Конечно, первая и единственная, как всегда, безо всяких разговоров досталась Бену-фотографу. Но это было и понятно. Ведь статья о премьере нового фильма в этом фешенебельном районе Голливуда не могла обойтись без фотографий звезд, которые должны были явиться сюда. И в этом случае Бен был незаменим - в отличие от своего коллеги. Поэтому вот уже полчаса, как Джо с плохо скрываемым раздражением наблюдал за прибытием знаменитостей. Вот веселой троицей продефилировали неразлучные Мери, Дуг и Чарли. Фэрбенкс попеременно пытался нести на руках то жену, то друга, бравируя своей силой. Что однако, не помешало, ему уронить Чарли перед самым входом в кинотеатр… Как всегда, элегантный, Рудольфо Валентино нежно поглядывал на Полу Негри - на днях они сообщили всему миру о своей помолвке. На следующий день десяток поклонниц Валентино выбросились из окон, а один молодой человек застрелился перед портретом Негри. Услышав это известие, Валентино очаровательно улыбнулся и сказал невесте: «Дорогая, а я пока веду в счете»… Вот, как всегда мрачной тучей прошел Бастер Китон - «комик без улыбки», еще на заре своей карьеры подписавший контракт, что никогда не будет улыбаться на публике. Интересно, может, хотя бы сегодня он нарушит это правило?…. Великая Алла Назимова гордо внесла себя, любимую, в кинотеатр, не забыв плотоядно стрельнуть глазами в сторону хорошенькой Мэри Филбин… Какой шанс для журналиста нащупать клубничку и сделать эксклюзивный материл! И, как назло, у него нет аккредитации. И билеты не продаются на эту премьеру… Только знаменитости или люди настолько богатые, что смогли еще месяц назад забронировать места. Ч-черт!
Бен проскочил мимо с фотокамерой на шее, не забыв показать Джо язык. Джо, в свою очередь показал Бену неприличный жест.
Но у него есть план. Именно так он в детстве бегал на представления цирка. Так что и сейчас этот трюк должен удаться. Оп-па! А вот, это, наверное, и будет его «жертва».
К кинотеатру подъехал роскошный белый «Роллс-Ройс», из которого тяжело вышла старая дама. Ее осторожно поддерживал под руки дюжий лакей. На пороге кинотеатра дама остановилась.
- Спасибо, Макс… - хрипло сказала она. - Дальше я сама.
- Я буду ждать вас у выхода после сеанса - поклонился лакей.
- Хорошо, - кивнула дама и с видимым усилием переступила через порог.

Джо выплюнул резинку. Пора действовать.
- Мадам забыла свои лекарства, - сказал он охраннику, указывая на даму, которая отдалилась уже на порядочное расстояние и никак не могла услышать окрик. Охранник скептически оглядел журналиста. Джо посмотрел на него с вызовом. Охранник пожал плечами.
Дама села на самый дальний ряд, словно надеясь затерять свое тщедушное тело между бархата и позолоты кресел. Джо, следуя за ней, тайком оглянулся. Охранник наблюдал за ним из-за угла. «Выведет» - мрачно подумал Джо. - «Выведет и не постыдится ведь». Деваться было некуда. Он развязно плюхнулся рядом со старухой. Та вздрогнула, словно от удара и удивленно посмотрела на него.
- Простите?
- Нет, это вы меня простите… - Все-таки он был еще не настолько нагл. - Просто мне очень надо было попасть на эту премьеру, а меня не пускали. Поэтому пришлось соврать, что я ваш слуга. - Он обаятельно улыбнулся, зная, что это неотразимо действует на женщин.
- А вы кто? Вы..из съемочной группы? - дама постепенно отходила от испуга, который вызвало внезапное появление Джо.
- Нет… Я из «ЛА Таймс»…
- А…газетчик… - протянула дама - И почему же вас так интересует этот фильм?
- Этот? Интересует? Нисколько! Мне просто нужен эксклюзивный материал! А фильм… Хм… Вы читали книгу?
Дама задумалась.
- Н-нет. А вы?
- Я - да.
- Ну и как она вам? - осторожно спросила старуха.
- Никак! Глупо, душещипательно, примитивно…
- Примитивно?
- Да. Обычный дамский роман. Очередная история о красавице и чудовище…Да еще и Золушку приплели. Скучно. Главная героиня - дура, главный герой - еще больший дурак, главный злодей вообще какой-то незлодейский. Ску-у-у-учно.
- Вы действительно так думаете? - медленно произнесла дама.
- Конечно! Да и Леру никогда не отличался особым литературным талантом. Как его вообще читают. И как вообще решили экранизировать эту ерунду.
- Но..зачем вы тогда пришли?
- Ну..в полутьме кинозала творится много удивительных вещей. Может, Дуг ущипнет за бедро не Мери Пикфорд, а Мери Филбин? И женушка даст ему развод? А как себя будет вести Пола? Ведь у нее до романа с Рудольфо была помолвка с Чаплиным. И посмотрите, - Джо указал пальцем, - у них места практически рядом. Может, наша звезда забудет своего знойного «шейха» и отдаст предпочтение «маленькому бродяжке»? Мне нужен эксклюзивный материал. А тут - навалом звезд. Чувствуете, чем пахнет?
- Н-нет…
- В воздухе пахнет скандалом! Я добуду эксклюзивный материал. И наконец-то прославлюсь. Больше никаких спортивных колонок и криминальной хроники. Только светская хроника! Эххх, это будет мой звездный час!
- Удачи вам, - улыбнулась старуха.
- Ага. Пасиб.
В зале погас свет. Джо пригнулся и перебрался поближе к рядам звезд, помахав старухе рукой. Та еще раз грустно улыбнулась.

Журналист пристроился на третьем ряду - как раз за парой Пикфорд-Фэрбэнкс. Чаплин умудрился отвесить какую-то скабрезную шутку уже на самых начальных титрах. Мэри прыснула в кулак. Дуглас весело задвигал аккуратно подстриженными усиками. Строгая Назимова шикнула на них. Чаплин церемонно прижал руку к груди и послал Божественной Алле воздушный поцелуй. Удовлетворенная Назимова погрозила пальцем.
Пока ничего особенного. Джо зевнул.
Сидящий слева от него Джон Берримор уронил голову и захрапел. От него исходил слабый запах дорогого бренди. Но, к сожалению для Джо, деградация «Великого профиля» была всем уже давно известна и совершенно неинтересна. Хотя…надо будет получше присмотреться к нему… Может, устроит дебош после сеанса, тайно понадеялся журналист. Все-таки лучше, чем ничего.
Валентино тихо чмокнул Негри в ухо. Та, шутя, хлопнула его по щеке. Джо быстро пометил в блокнотике. Тоже сойдет. При нужной подаче из этого семейного инцидента можно сделать хорошую статейку.
В остальном же все знаменитости вели себя прилично. Над местами, где сидели Руперт Джулиан, Мэри Филбин и Лон Чейни витало напряжение. Но это было и понятно. Все-таки это была премьера их фильма. Мэри кусала в волнении губы. На каменном лице Лона, которого было не узнать без грима, казалось, жили только одни глаза. Джулиан дышал прерывисто и шумно, словно астматик.
Творцы, люди искусства - пожал плечами Джо. - Истерические личности. Что с них взять?

И тут, совершенно случайно, Джо бросил взгляд на экран. И обмер.
А потом умер.

Он умирал еще бесчисленное множество раз. Он воскрешал в памяти полузабытые строки - о! Как он сейчас жалел, что прочитал книгу наспех! - и вновь и вновь переживал их. Он проклинал себя за то, что не помнил их полностью. Но и того малого, что он воскрешал в памяти, было достаточно.

Говоря ей все это, я как будто хладнокровно резал свое сердце на куски...

Сердце самого Джо в этот момент трепыхалось как птичка и пыталось вырваться из клетки ребер. Оно билось и рвалось, ломая свои крылья. Оно рвалось на свободу и рвалось на части… Джо задыхался в агонии боли и сострадания…

Задыхаясь, подавленная и полная сострадания, я слушала усиливающиеся звуки грандиозных аккордов, в которых скорбь становилась божественной. Затем все звуки из бездны слились воедино в невероятном, угрожающем полете (кружащаяся в водовороте толпа, которая, казалось, поднималась в небо, как орел, взмывший к солнцу) и переросли в триумфальную симфонию, и я поняла, что произведение заканчивается и что уродство, поднятое на крыльях любви, осмелилось смотреть в лицо красоте.

Конечно, та музыка, которая звучала в фильме…Она ни на йоту не приближалась к этому…Но сама история…заставляла его задыхаться… Он слышал не написанные ……звуки, слушал сквозь них…И ..ему казалось, что он слышал ТОГО «Торжествующего Дон Жуана». О да, он слышал его!!!

Ему не надо было читать титры - по беззвучно двигавшимся губам актеров он читал слова. И вкладывал в их уста другие. Не те, что белыми буквами появлялись на экране в окружении причудливых виньеток, а те, что черной, словно ночь, типографский краской были оттиснуты на желтых листах потрепанной книги.

- В чем цель этого фарса?
Кристина сняла свою маску.
- Это трагедия, Рауль,
Это была трагедия…пронзительная и страшная в своей простоте и обыденности..Жуткая в своем спокойствием и испепеляющая в своей реальности… Это была трагедия… И больше ничего… Трагедия в самом высоком понятии этого слова - в человеческих жизнях, положенных на алтарь иллюзорного счастья…

У него было сердце достаточно большое, чтобы объять весь мир, но он должен был довольствоваться подвалом.

Плакал ли он в тот момент? Он не знал. Возможно. Скорее всего да… Но он не ощущал своего тела. Его можно было жечь на костре - он не был здесь… Он был там.

Джо больше не был в кинотеатре «Аполлон»…Он не был в Лос-Анджелесе…Он не был в 1925 году…
Он был там - там, в Париже… В 1881…
Он был - на том маскараде, когда танец черно-белых теней разорвал алый плащ Маски Красной Смерти.
Он был на этих улицах Парижа…в толпе, преследующей, Эрика…в толпе, беззвучно ревущей как дикий зверь…
Он был подземельях Оперы…
Он слышал Дон Жуана…
Он не дышал…А если и делал вдох своими измученными легкими, то воздух расплавленным металлом жег его грудь.
На лбу пульсировали вены…
Его кидало то в жар, то в холод…
В пальцах хрустнул сломанный карандаш…
Секунды растягивались в вечность, минуты пролетали мотыльками… Время стянулось в тугой клубок и исчезло в пустоте. Он и сам был в этой пустоте - живя только теми черно-белыми картинами, что в тот момент неторопливо в своей стремительности разворачивались перед ним. Но черно-белые ли? Нет…конечно нет! Разве это черный цвет? О нет, это же красный бархат гроба! Да того самого гроба! Этот черный цвет краснее самого красного. Краснее любой киновари и самой алой краски, пусть даже пущенной из жил.

Он был там..
Там и нигде…

В этой темноте кинозала он умер и возродился снова.

Фильм закончился. Словно пришла ночь.
В зале зажгли свет.
Джо медленно встал. Он не ощущал ног..Не ощущал всего тела… Растерянно посмотрел на блокнот в своих мокрых от напряжения ладонях - и разжал руки. Блокнот глухо упал на пол. Зачем..он ему теперь не нужен…Он теперь уже не сможет написать банальность о тех, кто пришел на этот сеанс…Он уже ничего не сможет написать..Ведь как он может рассказать о том катарсисе, о том очищении, которое он пережил сейчас…Этого никто не поймет. Ему было даже не важно, что его высмеют..Самое страшное было то, что его никто не поймет… Как никто не понял сейчас…
Он растерянно следил за звездами, которые, казалось, совершенно не видели этой картины…За ними - людьми, которые больше и острее, чем кто-либо другой, должны были понять все это… Но как? Как они могли вести себя так спокойно и развязно? Чаплин подошел к Чейни и дружески похлопал того по спине. Чейни расхохотался. Внезапно проснулся Берримор. Хлопнула пробка заранее припасенного Бастером Китоном шампанского. Звонко чокнулись бокалами. Бен-фотограф клацнул фотовспышкой…
Джо озирался по сторонам, еще не понимая, что он делает здесь, и что здесь делают эти люди. Люди, которые ничего не поняли…

И тут он увидел свою бывшую соседку. Она медленно, никем больше незамеченная, словно черная тень, шла по проходу к погасшему экрану. … Она подошла к сцене и положила на нее розу…Алую, пронзительно алую, словно оперение бессмертного Феникса, розу. Алую настолько, что это вызывало какой-то полумистический страх … Что-то неслышно шепнула…. А потом развернулась и, шатаясь, пошла к выходу. Уже в дверях ее подхватил под руки лакей.

- Мадам! - Джо бросился вслед за ней. - Мадам!
И тут же наткнулся на твердую руку лакея, которая уперлась ему в грудь.
- Мадам не желает ни с кем разговаривать, - металлическим голосом произнес тот.
- Мадам! - Джо с ловкостью бывшего спортсмена поднырнул под локоть лакея и схватил даму за пол платья. Та остановилась. Глубоко вздохнула. И обернулась. Джо взглянул ей в лицо…

…. и отшатнулся. Сколько боли было в этих глазах… Боже, сколько боли…В них застыла скорбь и печаль. Ужас и тяжесть. Словно вся тяжесть и горе мира было в них..Словно грех и предательство запечатлелось в этих некогда голубых глазах ,которые теперь были пепельно-серыми, обожженные и ставшие прахом… Раскаяние… Боль..Ужас потери… Она смотрела на Джо - и в то же время сквозь него… Она была уже не здесь… А где-то далеко…И в этих глазах жило ее прошлое…Страшное прошлое..Постыдное прошлое…Прошлое, которое стало роковым..стало болью и смертью для других…Из этих глаз на него взглянули тени..И Джо стало страшно… Потому что он узнал Эти тени.. Он задохнулся, захлебнулся…
В тот момент он уже не был бедным пронырливым журналистом, а она не была богатой старой дамой. Они соприкоснулись с Трагедией - и это объединило их… Что ж, вот он - его эксклюзивный материал. Он дождался его. Но рад ли он этому? Джо знал, что он никогда не напишет об этой женщине, потому что о Таком не пишут… Но он никогда и не забудет ее… Не забудет то, что увидел…Не забудет то, чем она безмолвно поделилась с ним… Он заглянул в зеркала ее души… И дотронулся до ее обожженного и кровоточащего сердца…И понял, что эти раны, в которые он погрузил пальцы - разорванные старые шрамы…
Перед его взглядом алой розой лежало ее разорванное и развороченное сердце…Оно кровоточило и пульсировала…Оно страдало за себя, и за того, другого… Словно у экрана она оставила не цветок, а кусок своего сердца. Он услышал вопль этого сердца, осознавшего свой проступок…Услышал его стоны…Ужаснулся его ночным кошмарам, которые приходили раз за разом, каждую ночь на протяжении долгих лет…
Он увидел в ее глазах любовь…Увидел потерю…Увидел раскаяние…Увидел исповедь…Увидел падение и взлет… Увидел боль. И еще раз боль. И еще. И еще. И еще… Боль. Страшная, всепоглощающая, неумолимая пульсировала в ней, захватив ее полностью. Боль, еще более страшная от того, что ее было уже не исцелить. Никогда. И понял, что то, что пережил он - ничто в сравнении с тем, что пережила эта женщина… За этот час она постарела на десятки лет… Этот час подарил ему жизнь, а ей принес смерть…

И ужаснулся Джозеф.
И шепнул, страшась услышать ответ:
- Кто вы?
И прошелестело имя осенней листвой, зарыдало ночным дождем, рассыпалось осколками зеркала, застонало страшной тайной:
- Кристина Дааэ…

В раздел "Фанфики"
На верх страницы