Ангел Музыки, или Частная жизнь Жизели^{♥♥♥♥ RU}
Мария Андрианова

Издательство: Эльф ИПР при участии Издательского центра "Литкон", 2007 г.
Мягкая обложка, 446 стр., 7 ч/б ил. автора.
ISBN 5-900891-65-8
Анонс на 4-й странице обложки и синопсис-аннотация на 3-й странице книги - Anastasia.

"Ангел музыки, или частная жизнь Жизели" - первый русскоязычный официально изданный фанфик о Призраке Оперы… Это и событие для интернационального фан-клуба, и, прежде всего, – повод для гордости российских фанатов. Литературные работы такого размера и качества, да еще написанные на основе книги Гастона Леру, вообще редкость в российском фандоме (что уж греха таить, у нас более популярен сочный Джерри Батлер). Так что поспорить с Андриановой на этом поприще могут, пожалуй, лишь такие авторы, как Seraphine, Nemon и Targhis.

Роман был выложен на сайте автора. После публикации большинство глав с сайта было убрано. Мария сама иллюстрировала свою книгу, и эти иллюстрации, а также иллюстрации к "Призраку Оперы" Гастона Леру можно найти на ее сайте в разделе арта. Сам сайт посвящен "призрачной" теме во всем ее многообразии, там, например, прекрасная подборка материалов по мюзиклу Уэббера, материалы о Майкле Кроуфорде и т. д.

• Об авторе

Мария Андрианова – член "Союза Художников России", а также Союза Дизайнеров и "Международной ассоциации "Союза дизайнеров" (она так же работала в области дизайна одежды и театрального костюма).  Мария - участник многочисленных художественных выставок в России и за рубежом.

С темой Призрака Оперы Мария познакомилась еще в декабре 1986 г.

Мария начала работу над текстом в 2001 году и писала его с перерывами в общей сложности два с небольшим года, поставив финальную точку в январе 2004 г. Рабочее название романа постоянно менялось, однако сразу же стало ясно, что его неизменной  составляющей будут слова "...Частная жизнь Жизели". (С сайта автора).

Осторожно, спойлеры!

• О книге

Главной героиней романа (ОЖП в терминологии фанфикшена) стала будущая прима Гранд Опера, юная балерина Камилла Фонтейн.

В течение книги автор сознательно проводит ее тем же путем, каким Гастон Леру вел Кристину, – с поправкой на то, что в решающие моменты Камилла принимает совершенно иные жизненные решения. Это не удивительно: психологический портрет девушки тщательно, со знанием дела выписан "от противного" по всем пунктам.

Большинство прочих персонажей взято из оригинальной книги, но со своими прототипами они имеют очень мало общего. Автор предоставляет нам исключительно свое личное видение оригинального сюжета и характеров, опираясь на то, что Перс, беседуя с журналистом Гастоном Леру, грешил тем же самым.

Роман приятно удивляет тонко и грамотно прописанной атмосферой и историческим фоном. Жареные каштаны, цветы в волосах, изыски женской моды и туалета того времени, балетная эстетика и атрибутика – все сплетается в тонкий узор кружева, наброшенного на каменную громаду ночного Парижа.

Весь исторический фон служит качественной и верной основой, создавая реальный, объемный мир, в котором действуют, живут, влюбляются и страдают несколько театральные персонажи. Что, собственно, и неудивительно – для романа о любви в театре…

Камилла Фонтейн в пиковый момент своей блистательной карьеры оказывается перед выбором из сразу трех мужчин. Толстяка Аслан-бека (это наш любимый Перс), аристократа Анри Нерваля и, разумеется, Эрика. Причем к Эрику домой она попадает по собственной инициативе – настолько это любознательная и отважная девушка!

В Париже не все спокойно: то по нему бродит Парижский вампир, то агенты секретных служб, следящие за Эриком. Впрочем, наш доблестный П. О. от них, разумеется, ускользает, используя приспособления и фокусы, коими не побрезговал бы даже Бэтмен.

Камилла дарит Эрику долгожданные "радости плоти" и всю свою нежность и при этом совершенно не интересуется тем, что у ее любимого под маской.

В финале романа все главные герои вновь оказываются в подземельях. Там выясняется, кто такой Парижский вампир, там же с Эрика срывают маску… Под занавес имеется куча трупов, лужи крови, тихая свадебка и трогательная перспектива счастливой семейной жизни.

Любовная история приобрела в данном сиквеле безусловно доминирующее значение, основательно потеснив детективную интригу. Таким образом, мы имеем любовный роман с историческим фоном, где напряженные моменты экшена выполняют лишь вспомогательную роль.

Камилла настолько мила, красива, изящна, умна и отважна, что в нее верится с большим трудом. Она получилась гипертрофированно женственной и кокетливой. Автор словно пытается создать идеальную девушку, от которой будут без ума все мужчины без исключения, но достанется она бедному Эрику. Потому что именно эта девушка сможет оценить его незаурядность среди прочих посредственностей. Ну, а Кристина, разумеется, была недостойна, не смогла понять обрушившегося на нее счастья. Камилла же это счастье сама, собственными ручками, подняла из пепла и вдохнула в Эрика новую жизнь. Поскольку она, по задумке автора, и есть воплощение самой жизни…

Кристине ставится в вину прежде всего то, что она была слишком инфантильной, слишком холодной северной девой. Разумеется, с такой точки авторского зрения бедняжка не может соперничать с искоркой-чертенком Камиллой. Скромный и робкий поцелуй в лоб уже не актуален – не комильфо. Камилла награждает Эрика самым настоящим страстным поцелуем – просто так, от души. Она принимает всю его трагичность и неординарность. Неудивительно, она ведь не была свидетелем сезонного обострения его гения.

Да и функции у них с Кристиной разные. Мадемуазель Дааэ заставила Эрика спустится с небес на землю и узреть, что он, как ни странно, тоже человек и что он, старый монстр, способен чувствовать. А мадемуазель Фонтейн должна осчастливить это очеловеченное чудовище.

Кстати, вопрос о возрасте Эрика в книге Андриановой не стоит, но создается ощущение, что Ангел Музыки все же моложе Призрака Оперы…

Сам текст романа объемный, проработанный, запоминающийся - но во многих местах требует вдумчивого корректора. Режут глаз выскакивающие в ровной ткани повествования фразы типа:

Господи, понимала хоть эта Кристина, как это красиво, удивительно и незаурядно, когда из таинственного зазеркалья к тебе, обычной рядовой клуше, обращается Ангел Музыки!

Кристина, вероятнее всего, понимала всю красоту и необычность ситуации, иначе бы не поверила в Ангела. Положа руку на сердце – отношение к Кристине начинает задевать за живое уже к середине романа. Разумеется, умница-красавица Камилла на порядок выше всех прочих, простых смертных женщин. Но шпильки, выпущенные в сторону Кристины, балерин (в частности, примы Ла Сорелли, которую наградили пышными формами, выпирающими со всех сторон из-под корсета), кажутся банальным неуважением к первоисточнику.

… было очевидно, что он хочет сорвать с Эрика маску, использовать то деструктивное состояние, которое неизбежно испытывал Эрик, выставленный на глаза людей.

А Камилла, видимо, оказывала на Эрика самое конструктивное воздействие, базирующееся на глубоком личностном контакте, проистекающем из принятия на телесном уровне.

…В это время на горизонте возник виконт де Шаньи, Рауль, брат
графа Филиппа, которого Кристина знавала еще в детстве.

Так кого же именно знавала Кристина?..

Не единожды в романе встречаются привязки к другим произведениям Леру, а также намеки на современные литературные произведения и театральные постановки. К сожалению, они далеко не всегда вплетены в ткань повествования органично, словно нарушают ее.

Образ Эрика, центральный в романе, кажется немного неестественным. То, что он не похож на Эрика изначального – для фанфикшена нормально. Но то, что он гений в стольких ипостасях, что Леонардо да Винчи нервно курит за кадром, вызывает ощущение скорее пародийности ситуации. Все-таки лучшее – враг хорошего.

Да и особых проблем с внешностью, кроме отсутствия носа, у него нет – и губы не обрамляют оскал мертвеца, и волосы на черепе в полном составе (иначе что бы Камилла во время романтических бесед "перебирала, ерошила" (М. Андрианова) – "две или три длинных, темных пряди, свисающие на лоб и за ушами" (Г. Леру)?). Даже на груди у него имеется растительность (к сеньору да Винчи сконфуженно подошел прикурить Джерард Батлер).

Эрик полностью открыт читателю – его мир и личность представлены во всех подробностях и от этого… проигрывают. Да, как ни странно. В книге Леру таинственный образ открывается перед нами постепенно – не случайно первые по хронологии "Записки Перса" стоят в конце повествования, а историю главного героя мы вообще узнаем в эпилоге.

Теперь же таинственный, двуличный, мрачный Ангел исчез, и мы видим меланхолика, безносого Байрона, вдобавок оправданного по всем статьям его преступной жизни. Увидев, как Камилла восхищается красотой Зеркальной комнаты, Эрик вспоминает:

Мужчины плакали и сходили с ума в этой зеркальной коробочке… Они не могли примирить свою реальность и ирреальный невозможный мир – его, Эрика, творение – вгрызающийся в их слабые закоснелые мозги… И умирали, убивали себя… Нет, не Эрик убивал их, их убивал диктат реальности…

Откровенно говоря, тут хочется верить, что это лишь вялое оправдание себя Эриком, но никак не авторская позиция… Да, Эрик гений, но это не значит, что все вокруг – твари дрожащие. Он – наемный убийца, это факт. Во многом в своей ужасной судьбе он виновен сам, но это вовсе не умаляет его светлого гения творца и музыканта. Так зачем же делать из него почти что жертву обстоятельств?

О прочих персонажах… Досталось малютке Мэг, которая весело щебечет, описывая "вчерашний вечер, проведенный ею в обществе барона Кастелло-Барбезака, по-детски искренне радуясь тому обстоятельству, что болезненная баронесса (баронова жена) чувствует себя в последнее время все хуже и хуже". В оригинале, малютка Мэг, конечно, была язвочкой, острой на язык, но до такого циничного злорадства (слабоумия?!) не доходила.

Перс по имени Аслан предстает как лубочный восточный человек. Толстый, скучный, догматичный, завистливый и, в общем, неприятный. Ну разумеется – разве при наличии такой альтернативы кто-нибудь откажется разделить любовь и жизнь с Эриком?

Хотя тут стоит повториться: характеры очень театральны, а значит – символичны. Как маски в греческом театре, подразумевающие под собой лишь архетипы, не живых людей.

Главный герой – отрешенный, таинственный и печальный.

Героиня – мечтательная, отважная и нежная…

Далее – коварный злодей, смехотворный толстый завистник, соперница героини, заведомо не имеющая шансов на успех. И статисты, массовка…

Да! И еще там есть сам Гастон Леру! В виде мальчика-подростка, которого все прочие персонажи снисходительно похлопывают по плечу.

В любом случае роман неоднозначный, и впечатление в русскоязычном фандоме произвел также весьма неоднозначное, вызвав искреннее восхищение одних читателей и откровенное негодование других. Но стоит помнить, что перед нами уже не просто роман-фанфик, теперь это еще и полноправное самостоятельное произведение. И вполне может заинтересовать не только господ и дам, желающих личного счастья любимому персонажу, но и искренних поклонников жанра исторического любовного романа.

• Библиография

"Призрак Оперы", Гастон Леру
"Ангел музыки, или Частная жизнь Жизели", Мария Андрианова
http://fandrom.ru/

На верх страницы.